Завтра было вчера, или Повесть о вечной любви. Александр Иванович Тапилин

ухом. Он вздрогнул и сразу «включился».

      «Ну, дальше, дальше, квашня».

      «А дальше она мне сказала, что такого названия не знает, и никогда не слышала».

      «Чтооооо???» – я от досады готов был провалиться – «А чего же ты мне голову морочил?»

      Я собирался накинуться на Игоря и растерзать его.

      «Да не морочил» – Игорь мне загадочно улыбнулся – «Потом она отдышалась и вдруг заговорила совершенно по-другому. Она сказала, что её старенькая мама, которой уже за семьдесят, и которая, как я уже говорил, из старообрядческой семьи, тоже всю жизнь интересовалась различными старыми деревушками нашего края и даже составляла там какую- то картотеку названий этих самых деревушек. И, возможно, она знает, где находится эта деревня. Короче, Раиса Семёновна попросила нас прийти к ней в библиотеку через два дня и тогда она скажет, что удалось узнать ей от своей матери».

      Сложно описать то нетерпение, которое испытали мы за эти два, казалось, бесконечно тянувшихся дня. У меня снова возникло ощущение, что время замедлило свой ход. Вечерами я слонялся по квартире, не находя себе места. Один раз даже залез в ванну и закрыл глаза. В ушах зашумело, словно рядом подул ветер. Я снова очутился в степи, у дымящегося костра. На глазах появились слёзы. «Да что же это за наваждение такое? Быстрее бы… быстрее… всё это кончалось. А иначе… можно и свихнуться, если ЭТО… будет бесконечно продолжаться».

      Мысли кружились в моей голове, словно какие-то тени или призраки. И вдруг бушующий океан эмоций просто ворвался в мою бедную душу. Я не знал, как с ними совладать и мне, как и ТОГДА стало жутко. Это было довольно необычно, потому что в этот раз я находился не в поле, и даже не в библиотеке, а у себя дома. Возникло ощущение, что я – это не я, просто моя душа вселилась в какое-то постороннее тело, а, может, наоборот, улетела куда-то в безвоздушное пространство. Стихи… опять лирические стихи звучали, словно со стороны, словно отдалённое эхо, но я их слышал отчётливо и проносил сквозь душу.

      Закрою глаза и тебя представляю;

      Ты – женщина, Вечной ты жизни река.

      Ты – светлое поле, не видно в нём края;

      Но вижу, над ним собрались облака.

      И светлым дождём они могут пролиться;

      И громом звенящим забьёт высота.

      И радугой нежной отобразится -

      Твоя беспокойная красота.

      Мечтаю в твоём раствориться я теле;

      Но сердце пронзает тревожная боль -

      Снежинкой, кружащейся в зимней метели -

      Летишь по сверкающей глади земной…

      А вдруг ты растаешь на чьей-то ладони?

      И капелькой светлой ты в реку умчишься,

      Купаться в реке будут резвые кони;

      Но верю, ты ЖЕНЩИНОЙ возродишься…

      И снова ты тенью промчишься по миру;

      И ревностью жгучей заноет душа.

      Я нарисую тебя, и картину -

      В сердце своём сохраню на века…

      Зову я тебя сквозь бескрайние годы;

      Ищу я тебя и в раю и в аду,

      Быть