Вернуть потерянные годы. Евгений Владимирович Соколов

было не четыре, а пять. Одна стена, та, которая имела дверь, две других стены были перпендикулярны первой и параллельны между собой. Вот в них и были вмонтированы деревянные лежанки. Дерево, как обратил внимание Михаил, было очень прочным. И ещё две стены были построены под углом 45 градусов ко второй и третьей стене и таким образом они создавали небольшой закуток, в котором была сооружена небольшая перегородка, отделяющая то небольшое отверстие в полу, которое использовалось заключенным в качестве туалета. И, конечно же, с противоположной стороны этой перегородки было гораздо большее отверстие, которое узник мог использовать для омывания своего тела в подземной реке.

      А ещё в этой камере было два довольно больших окна. Но, конечно же, каждое из них имело толстые решётки, выломать которые не представлялось возможным. Впрочем, как таковых окон не было – ни стекла или прозрачного пластика, ни оконных рам капитан не обнаружил. В стене были оконные проёмы с вмонтированными в них стальными прутьями. Климат в этой стране тёплый, снега и морозов не бывает, дожди тоже очень редкое явление. Зато в этой камере всегда был небольшой сквозняк, который и приносил в каменное узилище свежий воздух.

      Михаил мысленно усмехнулся – почти комфортабельная камера. Наверное, этому бородатому старому узнику здесь неплохо сидится, поскольку в его распоряжении одноместный номер с удобствами. Да ещё имеется возможность заниматься творческой деятельностью – бумагу дают без ограничений и пишущие ручки. И тут же капитан выругался про себя – лучше совсем не иметь никакого жилья и крыши над головой, чем быть заключённым даже в самых комфортабельных апартаментах!

      Он опять обратил внимание на старика. Тот аккуратно открыл пачку бумаги, разложил её на десять примерно одинаковых небольших стопок, одну из них положил себе на колени, взял ручку и начал что-то быстро писать мелким убористым почерком. Михаил посмотрел на лист бумаги, но не смог разобрать – узник писал на неизвестном языке. А через мгновение капитан прочитал мысли старика и понял, что тот ведёт дневник, в котором кратко описывает каждый день. Написав три абзаца, Фарис отложил эту стопку бумаг на соседнюю лежанку и взял новую кипу, походил по камере, о чём-то тихо разговаривая сам с собой, потом опять уселся и начал писать какие-то математические формулы.

      Ментальная сущность висела над стариком и заворожено наблюдала, как тот пишет одна за другой формулы, и Михаил очнулся от этого завораживающего зрелища лишь тогда, когда весь лист бумаги был заполнен математическими формулами, из которых он ничего не понял, хотя и вспомнил, что вот этот изогнутый крючок называется интегралом. Молодой человек с уважением посмотрел в лицо узника этой камеры и увидел ясный взгляд старика, услышал его чёткие мысли, а также обратил внимание на то, что этот седой человек с морщинистым лицом совсем не замечает того, что он сидит в каменном склепе. Его вполне устраивало то, что он имеет возможность вспоминать, думать, мечтать, излагать свои мысли на бумаге