Реликта. Аметист. Евгений Куликов

тёмный коридор. Джек идёт позади Сары Ален и старается не дышать. Сгустки паутины застревают в волосах. Следы на пыльном полу ведут к двери технического помещения…

      Джек не может оторвать взгляда от светлого пятна фонаря. Он слышит собственное дыхание, слышит стук сердца, слышит голос напарницы…

      «Ты не должен её убить! Помни о правилах!»

      Сара Ален тянет на себя ручку поржавевшей двери. Хриплый стон бьёт по ушам. Рука с пистолетом тянется вперёд.

      Острие ржавой отвёртки мерцает в пугливом луче света.

      «Не стреляй! Человеческая жизнь священна, Джек!»

      Палец дрожит, спусковой крючок будто сам тянется к рукояти. Подвал заливает яркая вспышка. Девушка падает на пыльный пол. По рыжим волосам стекают багровые густые, как плавленый воск, капли. Серые глаза умоляют, они просят пощады:

      «Я просто хотела жить!»

      Свет фонаря жжёт глаза, беспомощные веки не способны их защитить… Джек жмурится, пытается спрятаться руками, но всё тщетно. Яркий свет фонаря медленно сплющивается до размеров одинокой лампы на потолке. В руках появляется свобода. Ступни нащупывают влажный матрас…

      Очередной кошмар!

      – Подъём, мои рубежники! В отличие от вас, поставки не спят!

      Джек с трудом приподнялся на локтях и сел. Промокший после кошмара лоб коснулся железной перекладины второго яруса. Проклиная раскатистый бас, доносившийся из коридора, Джек опустил ноги на пол и вытер лицо одеялом.

      Стук тяжёлых сапог, мгновение – и тонкая фанерная дверь хлопнула ручкой по стене.

      – Планы меняются! – в проходе остановился старшина и с возбуждённым лицом осмотрелся по сторонам. Хитрые суетливые глазки мельком пробежались по заспанным физиономиям подчинённых. Из-за его плеча с осторожностью выглядывал курносый мальчишка. – У нас сегодня выезд, парни! Подъём!

      – Опять ты за своё, Адам! – отозвался Виктор из угла спальни, чья макушка издалека отливала сединой. – До обеда мы свободны, я больше не куплюсь на это!

      – У меня до сих пор ноги болят с той утренней пробежки! – поддакнул Седрик, сосед Виктора со второго яруса, и отвернулся к бледно-зелёной бетонной стене.

      – Тебе, Сед, лишняя нагрузка не навредит, уж поверь мне, – старшина прошёл к центру комнаты и выдвинул мальчишку вперёд, на всеобщее обозрение. – Никаких утренних тренировок, у нас появилась работа. Сегодня прибудет поставка на восточку.

      – На восточку? Что б тебя! – фыркнул Ульф с соседней кровати и сунул ладони под голову. – А вчера нельзя было сказать? Не люблю здесь ночевать.

      – По-твоему я мистер всезнайка? – Адам с силой сорвал с него одеяло. – Давай, не ломайся, как малолетняя школьница. Бери пример с Джека! И кровать заправлена, и штаны на нужном месте!

      Джек любил, когда его выделяли и хвалили. В такие моменты он переставал чувствовать себя низшим сортом.

      – Встаю-встаю, – буркнул Ульф, попутно протирая глаза, – а это кто?

      – Последняя карта в колоде – ваш новый товарищ – О́глу.

      Мальчишка закусил губу и с интересом наблюдал, как Джек натягивал