На ловца и зверь бежит. Марина Серова

тонких морщинок у этих молодых весенних глаз.

      Достав охлажденную водку и водрузив ее в центр накрытого стола, я села напротив Степы.

      – Ну, по маленькой, – провозгласил Степан. – За тебя, Танюша. Будь всегда молодой, красивой, умной, такой, какая ты есть.

      Махнув рюмку, он занюхал черным хлебом и только потом принялся за солененькое.

      Водка приятно обожгла рот, гортань, внутренности.

      – Как семья, дети? – спросила я, насаживая на вилку тоненькое колесико сервелата.

      – Да ничего, нормально. Ирина работает все в той же школе, только вот зарплату платят нерегулярно. Максим во второй класс перешел, а малышка в садике.

      – А на работе все в порядке?

      – В относительном. Трудимся, так сказать, не покладая рук.

      Степан налил по второй. Провозгласив тост за здоровье, он так же легко и быстро опрокинул эту дозу, весело потрепал меня по щеке.

      – Нет, Таня, что ни говори, а старый друг лучше новых двух. Согласна?

      – На все сто, – я дружески похлопала его по руке. – Степа, у меня к тебе небольшое дельце.

      – Ждал-ждал… Особо не обольщался на твой счет. Так просто встретиться не можем, все дела какие-то.

      Выпитые сто граммов настроили его на меланхолический лад, но, быстро сбросив флер печали, он улыбнулся. Несмотря на все его усилия казаться беззаботным, в этой улыбке я различила оттенок сожаления и даже горечи.

      – Ладно, говори. Чего не сделаешь для хорошего человека!

      – Степа, у вас в редакции Викторов много?

      – Постой, кажется, два имеются, а что?

      – Если два, то меня интересует тот, что невысок, худощав, с черными волосами и в массивных очках. Знаешь такого?

      – Да, это Ларионов Витька, классный парень. А что это он тебя заинтересовал?

      – Лучше не спрашивай. Производственная тайна. Ты мне прямо скажи, действительно парень неплохой?

      – Ой, Тань, в наше время таких единицы. Деловой, талантливый, честный, пунктуальный. Только в последнее время он каким-то суетливым стал, озабоченным, забывчивым. Ну, это бывает. А так, говорю, отличный мужик, всегда в работе, а репортажи какие интересные, да меткие, да хлесткие делает. Мы его втихаря Робеспьером зовем. Чист, неподкупен. Хотя иногда его занудство выводит из себя. Должна же быть в бочке меда хоть одна ложка дегтя.

      Степа щелкнул языком и налил в третий раз.

      Я внимательно слушала его, поставив локти на стол и подперев руками голову, в которой из-за паров алкоголя мысли уже начинали превращаться в горячее облако ватной глухоты.

      – А некий Лысенко что собой представляет? Знаешь такого?

      – Как не знать. Во-первых, он школьный приятель Ларионова, Витек мне его и рекомендовал. Но ты знаешь, у меня к этому парню, честно говоря, душа не лежит, очень уж он себе на уме. Такое ощущение, что он тебя подсиживает негласно. Вообще-то юркий, хваткий, но замкнутый и, я бы сказал, недобрый, завистливый. Да и сама его внешность о многом говорит. Маленький, неказистый, глазки хитрые, жадные пальцы дрож