Альтернатива. Совиное гнездо. Камилла Лысенко

куда угодно, но только не в книгу; женщина же водила пальцем по странице с изображением животных и медленно повторяла «Кошка… Кат. Кат. Запомнил? Кат. Лев… Лион. Лион. Запомнил? Лион». Настя скривилась, не в силах поправить ошибочное произношение молодой мамы. Одна из сонных бабулек недовольно стрельнула на нее удивительно бодрым глазом.

      Листы, вырванные из тетради, уже превратились в руках Насти во что-то мокрое и нервное. Она хотела было отложить их на колени, но тут дверь кабинета открылась, и оттуда выглянула терапевт.

      – Следующий, – сказала она и снова скрылась внутри комнаты.

      Бабушки оживились. Настя быстро проскользнула в кабинет, наклонив голову. Несмотря на то, что она прошла точно по своей очереди, девушка все равно чувствовала необъяснимое недовольство пожилых леди.

      Терапевтом оказалась немолодая уже женщина с пухлыми запястьями, увешанными золотыми браслетами, с крошкой от шоколадного печенья в уголке бесцветного рта и с пережженными химией волосами. Она нетерпеливо указала Насте на стул, не прекращая что-то писать, и гулко спросила:

      – Ну? И что тут у нас?

      Девушка положила перед врачом первый лист бумаги. Терапевт недовольно взглянула на него, но все-таки взяла и пробежалась глазами.

      – Не можете говорить, значит? Понятно… Тогда кивайте или качайте головой. Простыли?

      Настя старательно затрясла головой.

      – Ну-ну… Посмотрим.

      Следующие пять минут были наполнены стандартными процедурами: откройте рот, скажите: «А-а-а-а», пошире, не болит ли горло, температуры нет, понятно, садитесь.

      – Ну-ну… По моему профилю я ничего не вижу, – вынесла вердикт терапевт, озадаченно рассматривая Настю. – Это вам, девушка, к фониатру. Или к психологу. Одно из двух. По моим наблюдениям – вы абсолютно здоровы. Но направление выпишу, конечно. Есть еще жалобы?

      Настя помедлила. Потом, решившись, кивнула и протянула вторую бумажку. Терапевт прочла – и лицо ее вытянулось.

      – Ну… Кхм. Девушка, вы издеваетесь? – грозовым голосом начала она, но увидев Настино лицо, смягчилась. – Я с таким не сталкивалась. Извините, но это как-то… неправдоподобно. Вот что мы сделаем… Я выпишу вам два направления. К фониатру и психологу. А там вы уж разбирайтесь…

      Настя закрыла лицо руками. Ей было одновременно стыдно и обидно – ее приняли за какую-то психопатку. Идти сюда было явно очень плохой идеей.

      Сзади хлопнула дверь, и чей-то молодой, звонкий голос ворвался в кабинет:

      – Мария Николаевна! Есть у вас… Ой, простите.

      – Да ничего страшного, Светлана, проходите! – тепло улыбнулась терапевт. – Я уже закончила. Кстати… Вы не знаете, на месте ли Евгений Дмитриевич? Мне необходимо девушку к нему отправить.

      – Нет его сегодня, – голос приблизился – теперь вошедшая стояла прямо за Настиным плечом, но девушка упрямо не хотела поднимать голову. – А что случилось? Может быть, я смогу помочь?

      – Ну-ну… Не знаю даже. Случай…особенный, – пробормотала терапевт и зашуршала бумагой. Настя, возмущенная тем, что ее листы перекочевали к другому человеку без