Блуждающая по мирам. Принц или демон?. Марина Шапкина

расторопные кухарки успели занять самые вакантные места, и девушки очень удобно расположились в первом ряду у самого края огороженной деревянным забором площадки. Пока женщины что-то взволновано обсуждали, Евгения рассматривала арену и толпу народа, быстро заполнявшую пока ещё остававшиеся свободными, места. Повернув голову влево, она обратила внимание на большую нишу, что расположилась в районе с третьего по пятый ярус включительно из семи возможных, а в ширину порядка пяти метров. Ниша в данный момент пустовала. В ней были установлены два удобных кресла, что разительно отличались от тех сидячих мест, которыми была оснащена вся арена. «Видимо кресла для владельца замка и его спутницы» предположила девушка. И действительно, как только арена была заполнена и не осталось свободных мест, в нише появился Каил Малковен с Сареной. Сопровождала их охрана из четырёх стражников, что расположилась по четырем углам ниши, а Каил с Сареной дружно сели в кресла.

      После этого в центр круглой, очищенной от снега площадки вышел, как поняла Евгения, ведущий сего мероприятия. Понимая его речь через слово, девушка догадалась, что начал он с того, что пел диферамбы владельцу замка, потом было что-то про благословение богов и завершил он тем, что предложил начать мероприятие ради которого они все здесь сегодня собрались. И зал взвыл от возбуждения. Если сказать, что Евгения была заинтригована, это значит не сказать ничего. Девушку просто съедало любопытство. Наконец местный тамада закончил говорить и удалился с арены, а вокруг вдруг разом всё смолкло и воцарилась мёртвая тишина, все чего-то с нетерпением ждали. А девушка с удивлением продолжала вертеть головой по сторонам, пытаясь понять, что же здесь происходит.

      – Смотри, сейчас увидишь, – шепнула ей Юта, указывая взглядом в направлении входа на арену, через который они недавно сюда прошли.

      Евгения внезапно почувствовала, как зал, в предвкушении чего-то невероятного, напрягся, и по его рядам прошло лёгкое волнение. У девушки создалось впечатление, что напряжение исходившее от толпы и повисшее в этот момент в воздухе, было настолько плотным и ощутимым, что его можно было резать ножом на куски и раздавать, как праздничный торт. Даже её, абсолютно ничего не понимающую в происходящем действе, втянуло в этот серый сгусток чужой одержимости, нервы девушки казалось накалились до предела в ожидании развязки. И в тот момент, когда со стороны входа, послышался дребезжащий звук металлических звеньев, зрительский зал окончательно превратился в единый организм, который казалось забыл, как дышать, гипнотизируя взглядом проём, образующий вход на арену.

      – Ведут, ведут! – вдруг стало раздаваться тихим шёпотом со всех сторон.

      А лязг металла всё продолжался, как будто звенели браслеты на руках танцовщицы исполняющей танец живота. Только почему-то этот звук исходящий от удара звеньев браслета друг о друга был на много тяжелее и медленнее, чем ему полагалось быть. Создавалось впечатление, что украшения были очень тяжелы и танцовщице не хватало сил