Мастер клинков. Клинок выковывается. Дмитрий Распопов

сторону и, с опаской поворачивая голову, уткнулся взглядом в «милое и добродушное» лицо Тарака.

      – Э‑э… э‑э‑э… учитель, я это вовсе не про вас говорил, – замямлил я, втягивая голову в плечи и от испуга переходя на шаморский.

      – Неужели не про меня? Учителей‑то у тебя всего двое. – От этих слов я едва не упал рядом с наковальней.

      «Мир сошел с ума, еще и Рон вернулся. Теперь мне точно конец», – обреченно подумал я.

      За спиной Дарина возвышался едва видимый в полумраке кузни нубиец, несколько дней назад ушедший вместе с поисковой партией охотников и рудознатцев.

      – Ладно, чего накинулись на мальчика, – вступился за меня Дарин, – совсем отощал он тут с вами.

      – Да он больше языком работает, чем руками, – возмутился Тарак, – едва выуживаю его с совещаний всяких.

      – Если узнаю, что пропускал тренировки и не выполнил задания, которые я тебе перед уходом дал, – весело сказал Рон, – а я ведь узнаю…

      – Все разборки потом, – стал препираться с ними Дарин.

      Я прикинулся ветошью и продолжил махать молотом, сделав вид, что весь спор вообще не про меня.

      – …потом все ему выскажете, – похоже, в споре победил, на мое счастье, Дарин. – Вот, пока мы тут разглагольствовали, наш тан закончил работу.

      Я действительно все доделал и теперь убирал инструменты и гасил огонь в горне.

      Нубиец и Тарак, найдя друг в друге заинтересованных в теме моего воспитания собеседников, вышли из кузни. «Похоже, языковой барьер им в этом не помеха, – подумал я, вслушиваясь в то, каким плохим учеником, по их мнению, я являюсь, причем утверждали они это каждый на своем языке. – И главное, как‑то понимают друг друга, когда речь заходит обо мне».

      – Ну как ты тут, мой мальчик? – Дарин обнял меня, несмотря на мой грязный фартук.

      – Сам видишь, – улыбнулся я. – Спасибо, что спас от этих, – я кивнул головой в сторону учителей.

      – Наслышан о тебе, – серьезно сказал гном, отстраняя и осматривая меня с ног до головы, словно искал раны. – Тут все только и говорят о твоем поступке. Таких речей никто из них никогда не слышал. Растешь, мой мальчик, очень быстро растешь.

      Я просто сердцем почувствовал, что за словами Дарина скрывается какая‑то боль. Впервые он так открыто выражал свои очень похожие на отцовские чувства ко мне. Вспоминая своего отца, я понимал, что гном просто нашел во мне сына, такое отношение нельзя было испортить, я очень сильно уважал безрукого мастера, который сделал для меня столь многое. «Нужно будет поспрашивать гномов о его прошлом, – подумал я, – может, смогу понять, что у него за боль, а лучше – помочь».

      – Ты за меня не переживай. – Я пожал ему руку. – Сам знаешь, я, по выражению Рона, – тут я выпятил грудь вперед, взял в руки лом, имитируя копье, и, натянув на лицо всегдашнее сурово‑ехидное выражение негра, закончил: – Как дерьмо, прилипшее к подошве, вроде и не видно, но столько вони.

      Гном едва не упал на пол от смеха. Я старательно погримасничал, копируя нубийца.

      – Похож, ох как похож, –