Избранные вещи. Алексей Борисович Черных

и их стихи –

      это бесконечных вселенных

      единение.

      И возможность

      дополнить друг друга

      искусством полёта и искусством любить.

      Василию Ивановичу Чапаеву, герою Фурманова,

      Пелевина и народных анекдотов

      Пелевинским Чапаевым гоним,

      Навязывая сущности простые,

      Пришёл сентябрь, пустой, как перед ним

      Уже являлись сентябри пустые.

      И в нём Чапаев с Петькой Пустотой

      В броневике, чрез морок окаянства,

      Ушёл на предначертанный постой

      Во Внутренней Монголии пространство.

      Чапаев Фурманова ж не желал

      В буддийских заморачиваться бреднях.

      По жизни на лихом коне летал

      И шашкой гнал врагов в постой последний.

      Его сентябрь по-своему встречал,

      Ему, Чапаеву, в тот год не подфартило.

      Ведь он не переплыл тогда Урал,

      Урал-река не каждому по силам.

           * * *

      Мысли и чувства прошлого,

      Мысли возможные будущего –

      Вторые вытекают из первых,

      Но первые – часть вторых.

      Что бы там ни было пошлого,

      Во всех проявлениях сущего

      Чувства – сплетение нервов,

      Мысли – удары под дых.

      В этой запутанной логике

      Дни настоящего кажутся

      Вроде бы не существенными,

      Будто – не при делах.

      Слушая мыслей мелодику,

      Разжёвывая их в кашицу,

      Знай – настоящее действенно,

      А остальное – прах.

           * * *

      На монстрах оранжевых лихо

      Спецы санитарной службы

      Вывозят весь хлам ненужный

      По графику без шумихи.

      Когда б для рефлексий лишних

      Подобную службу сделать,

      Чтоб мозг очищали смело

      От дум об ошибках давнишних.

      По графику чтоб, подчистую,

      Как кёрхером – под давленьем

      Всё глупое и оленье

      Смывали бы в свежих струях.

      Тогда бы, надеюсь, сознанье,

      Свежее, словно утро,

      Мир постигало бы мудро…

      Но это не точно… Знаю.

           * * *

      Как легко, получив невесомость, выплывать из квартир,

      Из щелей и конур, из домов и из тьмы подворотен.

      Впереди, говорят нам, раскрепощающий, светлый мир,

      Юрьев день, говорят, для того, кто ещё не свободен.

      Ты плывёшь, а вокруг легион пауков, комаров,

      Тараканов и мух – всех, кто ранее жил по соседству.

      Им ведь тоже легко уплывать в Юрьев день со дворов,

      И они теперь все суверенны от мук домоседства.

      Все летят и смеются, не думая вовсе о том,

      Что подвержены нынче любым дуновениям ветра.

      Или ветер стал тоже ничтожен и невесом?

      И теперь уже следует браться за вакуумметры.

      Мир изменится враз, потеряв свой извечный конструкт,

      Вздымет водоворот во всю свою бестолковость.

      И завертит, как в проруби всем нам известный продукт,

      И