Не доверяй ни одному из них. Диана Денисовна Кацапова

одеяла на две кровати: мою и Надькину. Подушки я не засунул в рюкзак. Планировал купить их на следующий день после заселения, ибо мои ноги устали настолько, что готовы были подкоситься в любую секунду. От этого я и сел на стул в кухне, чем вызвал явное недовольство Надьки.

      – А мне не поможешь?!– с обидой сказала Надя.

      – Брось ты эту затею. Сегодня поспим, а вот завтра будем раскладывать все эти вещи. Ты же не против, Надь?!

      – Лёня… это ты себя оправдываешь?!

      – Нет. Просто не хочу, чтобы ты напрягалась.

      На лице Нади засияла милая улыбка.

      – ПРАВДА?! Ты меня любишь?!– девушка набросилась на меня с объятиями.

      – Конечно. Иначе я бы с собой тебя не взял.

      – Взял. Совесть не позволила бы тебе уехать без меня.

      – Ты сама- то рада, что уехала?

      Надя кивнула, а глаза её аж засияли от безумной радости. Такой счастливой я не видел её уже достаточно давно. И я был рад, что наша жизнь наконец- то налаживается. Поют птицы, словно чирикая в такт нашему счастью… и я надеялся, что так будет всегда.

      ***

      Вечер.

      Я быстро собрал вещи для завтрашнего похода в институт, после чего пошёл проверить Надьку в её комнате. Зайдя в неё, мои глаза врезались в самое ужасное, что произошло со мной за сегодня… Надя плакала.

      Сердце моё будто заполняет всю грудь. Кровь приливает к лицу. Надо что-то сказать. Срочно. Электрические разряды пробегают по телу. Ноги грозят подкоситься в любой момент. Главное не упасть в обморок и не превратиться в лужицу. Удары сердца звучат все громче, поднимаются вдоль шеи, словно охватывают горло, отдаются в ушах. Я не испытывал ничего подобного уже очень давно, ещё с того момента, как меня и Надьку перестали колотить, и стали бить ремнём с гораздо меньшей силой. Но сегодня это ощущение вернулось вновь… и я бы так и простоял, не шевелясь, если бы Надя не заревела ещё сильнее, и этот рёв не смешался бы с жутким криком. Это стало для меня тревожным звонком, и я, как ошпаренный, рванул к Наде. Я пытался переместить её взгляд на себя, но моя Надька, казалось, находилась под чьим- то воздействием, под гипнозом, и не обращала на меня внимания. И единственное, что показывало то, что Надя ещё жива, так это её голос, а точнее, фраза, которую она повторяла, совсем не замечая того, что делает это уже очень долго:

      – Она тут… она тут… она тут…

      Меня смутило то, что Надя находилась в таком состоянии. Да, она была зашуганным, испуганным ребёнком, но в Надьке никогда не было даже намёка на то, что она является сумасшедшей. Сейчас же Надя смотрела в пустоту, сжав руки в кулаки, словно готовясь напасть на кого- то. На кого- то, кто может навредить ей… но им был не я. Надька смотрела будто сквозь меня, словно в глубину коридора, повторяя лишь одну единственную фразу, почти не дыша. Она хотела сказать мне что- то другое, и я видел это- но, почему- то, не могла. Зрачки Надьки были размером с блюдце, будто бы она умерла, не выдержав чего- то ужасного… и я не понимал, что Надя мне говорит. Но единственное, что я знал, так это то, что в квартире, по мнению