Приключения историка. Андрей Викторович Яценко

от мамы: булочек и молока, – сказала девочка, войдя в большую комнату, которая была и гостиной, и спальней.

      – Поставь корзинку на стол, и поешь cама, милая. Там на столе есть мясо и вино, – предложила ей «бабушка».

      Утта удивилась: «Ведь сегодня обычный день и даже не выходной». Все же девочка не стала отказываться от угощения и почувствовала себя как бы взрослой – она могла выпить вина. Она прошла по заунывно скрипящим половицам до стола, стоящего у окна справа от двери. «Странно, – подумала девочка, – полы ведь раньше не скрипели». Однако, сразу забыла об этой мысли и приступила к трапезе.

      Пока она ела, из противоположного угла дома за ней внимательно наблюдала серая кошка с темными полосами. Наконец, кошка не выдержала и вслух возмутилась: «Вот негодяйка! Ест плоть своей бабушки и пьет ее кровь!» Занятая едой, Утта не обратила внимания на слова кошки. Зато «бабушка» схватила c полу свои деревянные башмаки и один за другим бросила их в кошку. Та взвизгнула, несколько раз дернулась и затем затихла.

      Приготовление ко сну

      Когда Утта насытилась и отодвинула от себя остатки еды, «бабушка» предложила ей: «Ты наверно устала c дороги. Раздевайся и ложись рядом со мной». И правда, Утта почувствовала себя усталой, у нее слегка поплыло перед глазами и зашумело в ушах. Вдруг она испытала такое сильное чувство опустошенности и одиночества, что удивилась: «Странно, я ведь у бабушки. Почему же я чувствую себя так одиноко?»

      Она стала медленно раздеваться, стараясь сохранять равновесие. «Теперь понятно, – подумала девочка, – почему папа и дедушка качались на ровном месте после выпитого вина».

      Сначала Утта сняла белый фартук и не могла сообразить, куда его положить. Какое-то умственное оцепенение охватило ее.

      – А куда мне деть фартук бабушка? – спросила она растерянно.

      – Брось его в огонь, он тебе больше не понадобится, – ответила, наблюдающая за ней, «бабушка».

      Девочка подошла к камину. Алые языки пламени плясали на поленьях, которые иногда громко выстреливали яркими искрами. Она бросила фартук в огонь. Пламя на миг потускнело, а затем разгорелось ярче. Видимо, ткань более легкая добыча для огня, чем дерево.

      Затем Утта сняла белый чепец, и ей на плечи упали белокурые волосы. Не зная, куда его положить, она спросила «бабушку»:

      – А куда мне деть чепец?

      – Брось его в огонь, он тебе больше не понадобится, – ответила «бабушка» и ее глаза хищно блеснули.

      Девочка бросила чепец в огонь. Неизвестно откуда послышалось слабое стенание.

      Дальше Утта сняла синюю кофту и снова не знала, куда ее положить.

      – А куда мне деть кофту? – спросила она у «бабушки».

      – Брось ее в огонь, она тебе больше не понадобится, – ответила «бабушка», сглотнув слюну и не отводя взгляд. Под ней протяжно скрипнула кровать.

      Девочка бросила кофту в огонь. И ей почудился слабый и протяжный волчий вой.

      Вот уже Утта сняла зеленую юбку и, держа ее в руках, спросила «бабушку»:

      – А куда мне деть