Безумие. Тени прошлого. Александр Викторович Низаев

репродукций картин различных художников, и вот провинившуюся заключенную надзирательница приводила туда, ставила лицом к одному из произведений живописи и приказывала рассказывать, что на нем изображено. Составлять рецензию, так сказать. И пока бедная женщина выражала свое мнение о картине, Чугун лупила ее резиновой дубинкой по спине, плечам и ягодицам, приговаривая: " Нет, в Эрмитаже интереснее рассказывают!" Почему именно этот знаменитый музей вспоминала Антонина Петровна, было загадкой. За всю свою жизнь она не то что в Эрмитаже, а даже в местном краеведческом музее не была. Стоило бедняге, захлебываясь слезами от боли, замолчать, как сыпался новый град ударов. За это Чугун прозвали в колонии Розовым Искусствоведом. Почему розовым? Антонина Петровна никогда не была замужем, являясь представителем нетрадиционной сексуальной ориентации, что приносило дополнительные беды обитателям колонии. В маленьком городке очень трудно найти себе партнера в таком деле, а потому всю свое нерастраченное либидо Чугун переносила на заключенных. Стоило только в колонии появиться новенькой симпатичной преступнице, как Антонина Петровна уже крутилась где-то рядом. Она делала некоторые поблажки для своей пассии, таскала ей сахар и конфеты, подбирала лучшее место в бараке. Новенькая, естественно, радовалась такому к себе отношению и, чтобы не потерять расположения влиятельной подруги, вступала с ней в связь. Но бывалые "зэчки" с жалостью смотрели на дурочку. Они знали, что месяца через два-три Чугун наскучит очередная любовница, и для девушки наступит ад. Брошенные подруги были самыми несчастными и забитыми существами колонии. По приказу Чугун они выполняли всю самую грязную и тяжелую работу, подвергались постоянным избиениям и унижениям. Не все, конечно, горели желанием лечь в постель с этим монстром в женском обличии. Этих смельчаков Чугун тогда пыталась сломать своими изощренными пытками. Зимой, например, она могла притянуть в камеру ШИЗо пару ведер холодной воды и облить ею непокорную. А так как в помещении температура не поднималась выше шести-восьми градусов, то наказанным девушкам приходилось не сладко. Так что в итоге рано или поздно перепадало всем и согласившимся на любовные утехи с надзирательницей, и категорически отвергнувших их. Тюремная администрация закрывала глаза на выходки Чугун, так как в остальном в ее отряде был полный порядок. Самый чистый барак в колонии, никакого бунта и недовольства, постоянное перевыполнение плана в швейном цехе, что еще нужно для нормального функционирования заведения.

      Чугун оставалось несколько месяцев до выхода на пенсию, когда случился один неприятный инцидент. В середине рабочего одна из заключенных, которая была прикреплена к швейному цеху, случайно поранилась острыми ножницами. Кровь хлынула из проколотой ладони. Девушка схватила первую попавшуюся тряпку и зажала рану, прекратив работать. На ее беду в этот момент в цехе находилась Чугун.

      – Стрельцова, почему не работаешь? – гаркнула она.

      Девушка подняла руку и показала пропитавшуюся кровью тряпку.

      – Мне