Другая судьба. Эрик-Эмманюэль Шмитт

выдергивает один.

      – Держите, мой господин. И могу вам сказать, вы везучий.

      – Я знаю, – выдохнул Гитлер, отчаянно краснея.

      Он схватил билет, прижал его к сердцу и побежал со всех ног.

      Теперь он спасен. Его будущее в его руках. И он был убежден, что это покойная мать послала ему с небес спасительное наитие.

      – Спасибо, мама, – прошептал сын на бегу, подняв глаза к звездам, которых не было видно за темными крышами.

* * *

      Первый заказ…

      Адольф Г., всклокоченный, в мятой пижаме, с опухшими от пива глазами, почесывал левую ногу и смотрел на невероятную пару, загородившую дверь в коридор: низенькая массивная фрау Закрейс и монументальный Непомук, знаменитый мясник с улицы Барбаросса. Они неловко переминались с ноги на ногу – этакие смущенные просители, ни дать ни взять приехавшие в гости дальние родственники.

      – Непомук всегда мечтал о вывеске ручной работы, – проскрипела квартирная хозяйка.

      – Да, чтобы яркая вывеска, с моим именем, в красках, – подтвердил Непомук.

      Первый заказ… Это действительно был первый заказ… Уже появился спрос на талант художника Адольфа Г. От изумления юноша лишился дара речи, и Непомук решил, что предложение его не заинтересовало.

      – Разумеется, я заплачу, – произнес он менее уверенно.

      – Конечно! – горячо поддержала фрау Закрейс.

      – Ты молод, мой мальчик, ты только что поступил в Академию художеств, и я не стану платить тебе, как выпускнику.

      Адольф возликовал, подумав, что через несколько лет и впрямь будет стоить дороже. Ему впервые пришла в голову мысль, что из старости тоже можно извлечь выгоду.

      – Так вот, ты молод. Можно даже сказать, что я в известной степени рискую, нанимая тебя.

      – Предлагаю сделку, – перебил его Адольф. – Договоримся о цене сейчас. Заплатите, если вывеска вам понравится, нет – значит, нет.

      Глазки мясника сощурились. Артист заговорил языком, который был ему понятен.

      – Так-то лучше, мой мальчик. Выдвину встречное предложение: я заплачу деньгами либо товаром. Десять крон или по две сосиски в день в течение года, что составит больше десяти крон…

      – Какая щедрость, Непомук! – восхитилась квартирная хозяйка.

      – Фрау Закрейс, естественно, получит небольшие комиссионные за то, что свела нас.

      Женщина довольно хихикнула и произнесла что-то по-чешски, чего никто не понял. Адольфу стало ясно: у вдовушки виды на силача-мясника.

      Студента слегка раздражал этот торг, казавшийся ему недостойным его таланта. Близился полдень. От голода засосало в желудке. Он с вожделением подумал о завтраке.

      – Сосиски на год?

      – Сосиски на год! По рукам, мой мальчик!

      Тонкая рука артиста утонула в лапище мясника.

      В три часа он отправился на улицу Барбаросса за своим первым заказом. Непомук встретил его радостными возгласами и мощными хлопками по спине, как будто привечал пожаловавшего в гости зятя.

      – Идем, я все приготовил.

      Он потащил