Армейские байки. Как я отдавал священный долг в Советской Армии. Андрей Норкин

силах, которая ко второй декаде июня докатилась и до нашего округа.

      Началось все, как и должно было начаться, в Москве, причем прямо на Красной площади. 28 мая на Большой Замоскворецкий мост приземлился малюсенький самолетик. 28 мая 1987 год. Самолет Матиаса Руста на Красной площади. Назывался он «Сессна-172Б Скайхоук», а за его штурвалом находился девятнадцатилетний мальчишка из Гамбурга Матиас Руст. Даже, восемнадцатилетний. Девятнадцать ему исполнилось первого июня. Он пролетел на своем самолете от Гамбурга до Хельсинки, а потом – до Москвы. Зачем он это сделал, так до конца и не выяснено, но факт остается фактом: прокатившись по мосту, он доехал до Храма Василия Блаженного и, выйдя из самолета, начал раздавать гулявшим по Красной площади москвичам автографы. Пока его не скрутили (Матиас Руст в суде)

      Если причины поступка Матиаса Руста по-прежнему не установлены, то последствия его «призыва к миру» хорошо известны. И речь идет вовсе не о приговоре самому Русту, которого признали виновным в хулиганстве, нарушении авиационного законодательства и незаконном пересечении границы, за что он просидел в общей сложности в советской тюрьме чуть больше года. Потом его амнистировали и отправили домой. Этот полет, подобно тектоническому удару, перетряхнул всю Советскую армию. Со своих должностей полетели не только командующий ПВО и министр обороны. Ими тогда были Александр Колдунов и Сергей Соколов. Началась грандиозная кадровая чистка и сокращение Вооруженных Сил. Каждый нижестоящий начальник дожидался поступавшей сверху команды: остается он в своей должности или готовится собирать вещи? В одном случае это означало перевод на новое место службы, в другом – увольнение.

      Всю боевую подготовку на некоторое время приостановили, рядовые и сержанты по всей стране оказались предоставлены сами себе. Мы исключением не стали, тем более, что закипавшая в своем горшке перестройка, плюс резко испортившаяся в Закавказье погода, привели к моему первому, по-настоящему большому, армейскому приключению…

      «У нас наконец-то прекратились дожди. Риони настолько переполнилась, что в городе перекрыли некоторые мосты, т.к. была опасность, что их смоет. В горах было еще хуже: сели смыли огромное количество ЛЭП и телеграфных линий. Никакой связи с деревнями не было, так что нас бросили на помощь местному населению, желающему поучаствовать в голосовании. Вся моя работа в командировке заключалась в том, что я периодически выходил на связь (подавая знак, что я живой), а в воскресенье сообщил о результатах выборов. И все. Остальное время я отдыхал от службы, иначе говоря – балдел. Сидел, ел яблоки и землянику. (За которой никто не ухаживает, но ее там – полно. Лежишь – руку протянул, и – готово) Завтраки, обеды и ужины – это были прямо пытки. Потому что у них принято во время еды пить вино. Поэтому мне приходилось отчаянно защищаться… Пришлось попробовать, чтобы не обижались…» 27. 06. 1987 г.

      Как бы