Разные & равные. Том 2: прозаические миниатюры. Галина Шляхова

Пальма, чёрное лопоухое созданье с розовым ещё детским животом.

      В то лето мы копали пещеру. Рыли за домом, между сплошной дощатой стеной и заросшим малиной и бузиной забором. Здесь низко спускался скат шиферной крыши, и в волнах шифера можно было прятать находки, собираемые для нашей будущей пещерной жизни: гвозди, свёрла, старые ключи. Было несколько и вовсе загадочных в своём назначении деталей. В двухдневном трудовом порыве мы успели углубиться на черенок лопаты, но дальше пошло труднее.

      Руки быстро устают, и я передаю лопату Сашке. Он пыхтит, краснеет, но лопата едва-едва захватывает спрессованную глинистую землю. Его усилий хватает ненадолго. Лопата снова переходит ко мне.

      – Хорошо бы зеркала, – говорю я. У меня с зимы уже припасено три, от калейдоскопа. И горсть разноцветных стёклышек, чтобы сделать наше подземное убежище похожим на пещеру. – Саш, у тебя нет?

      – Почти есть. У бабушки пудра закончится скоро.

      У Сашки свой захорон на будущие нужды. Еще мы наперегонки собираем смолу со старых слив. Но это – личные сокровища. Вчера моя сокровищница пополнилась совершенно особенным прозрачным шариком, явно волшебным на вид.

      – Поменяй! – с напором уговаривал Сашка и настойчиво совал свои скудные богатства.

      – Ни за что!

      Работа совсем встала. Волоча лопату, мы возвращаемся на обжитую часть участка.

      – Алён, пойдешь за водой? – спрашивает бабушка. – Саш, пойдёшь?

      – Не, я сегодня уже был. – Ба, иду! Только Пальму возьму!

      – Да зачем? Оставь её!

      – Ей тоже на луг хочется!

      Ведро и поводок в руки – и бегом вниз по проезду. Две колеи и гривка травы между ними ложатся под ноги и лапы. Я поглядываю на крапиву по обочине, хотя из опыта знаю, что блестяще-зелёные, с красноватой стрелкой на спинке «жуки-светляки» уже попрятались от жары. У Пальмы вон уже язык вываливается. Шустрые от жары капустницы снуют над сурепкой. Мне недавно рассказали, её можно есть. Но не при бабушке!

      Ведро и собака – это много. Пальма путает поводок и то норовит подставить подножку, то наступает на пятки.

      – Ну и зачем ты её взяла? – ворчит бабушка.

      – Надо!

      Ржавые закрытые на цепь решётчатые ворота перегораживают проезд. Бабушка поворачивает скрипучую калитку, шагает через воротную створку. Я за ней. Пальма ничего не понимает в воротах и ухитряется запутаться в них. Ставлю ведро, распутываю и перетаскиваю собаку, и мы с ней ныряем в стрекот кузнечиков, в запахи полуденного луга.

      Мы успели запыхаться, но надо спешить: бабушка ждать не будет, а у меня есть дело.

      На границе луга, недалеко от окамляющих ручей старых ив, с незапямятных мною времён стояли два приспособления, вот уже много лет интриговавшие всех детей округи. Некие сельскохозяйственные приложения не то к лошади, не то к трактору, большие, ажурно-ржавые, они влекли и томили душу жаждой разгадки. Сколько