Журнал «Иностранная литература» № 10 / 2011. Группа авторов

возник какой-то вопрос, – а я разозлился и сказал, что он меня обманул – не выпустил Рысека с отцом, так что я больше не хочу на них работать. Пускай себе другого ищут. А майор улыбнулся и говорит: “А ты, Попов, что же – думаешь, ты у нас один такой? Один доносы пишешь?”

      Все.

      Вождь наш Костюшко,

      отвагой горя,

      поднял народ

      на москаля.

      С косою мужик

      не жалел своей жизни.

      Господь наградит всех,

      кто пал за Отчизну.

      Урок VII

      Якуб Кац. Ночью мне приснился странный сон. Очень страшный. Будто выхожу я на крыльцо – так мне снилось… Смотрю: повсюду – у забора, у открытой калитки – стоят черные волки и скалят клыки. Боже, думаю, кто же открыл им калитку? Запираю дверь, а они к окнам, подпрыгивают, ярятся, мордами бьют стекла, я хватаю кочергу и давай лупить по этим мордам. Без толку. Просыпаюсь. Кто-то колотит в дверь. Сердце от страха выскакивает из груди. Открываю. На пороге Менахем с чемоданом.

      Менахем. Якуб, спрячься где-нибудь, пока все не успокоится.

      Якуб Кац. Куда же я спрячусь?

      Менахем. Не знаю!

      Дора. А я? А ребенок? Нам как быть, а, Менахем?

      Менахем. Дора, вам они ничего не сделают. Не выходи на улицу. Не попадайся никому на глаза. Как только все закончится, я вернусь.

      Дора. Ой, Менахем, говорила я тебе – не лезь, куда не просят.

      Якуб Кац. Я хотел рассказать Менахему про письмо от Абрама, но он повернулся и ушел. Я побрился. Умылся. Побрызгался одеколоном. Надел чистое белье, белую праздничную сорочку и черный костюм. Почистил ботинки. В карман положил документы, немного денег и письмо Абрама. Вышел из дому. Улица была почти пуста. Стояла приветственная арка с выложенной из шишек свастикой. Убогая какая-то. То ли дело наша – два года назад, с серпом и молотом! Так я подумал и пошел дальше. Смотрю – они поворачивают со Школьной. Они – это Владек, Хенек, Рысек и Зигмунт. Вид у Рысека был жуткий. Лицо все сизое.

      Владек. Я увидел его первым. “О, – говорю, – Якуб!” Хенек. Какой еще Якуб?

      Зигмунт. Якуб Кац.

      Якуб Кац. Они остановились шагах в десяти. Стоят и смотрят. Я хотел им сказать, что получил письмо от Абрама и что оно у меня в кармане, но у них были такие глаза, что я повернулся и побежал.

      Рысек. Держи его!

      Зигмунт. Хватай!

      Владек. Лови!

      Хенек. Я догнал его и подставил подножку!

      Якуб Кац. Я споткнулся. Упал. Они начали меня бить. Ногами!

      Владек. Я не бил.

      Зигмунт. Ну что, Якуб Кац, допрыгался?

      Рысек. Сукин ты сын!

      Хенек. Стукач!

      Якуб Кац. Что я мог сказать? Что всё не так, как они думают? Спросить почему?.. Я только пытался закрыть голову, живот, пах. Почувствовал, что мне сломали ребра. Ладно, думаю, это ничего, заживет. Сам виноват, дурак. Тут они вдруг перестали меня бить. Вот теперь я все им объясню, подумал я. Но что я мог сказать? Рот полон чего-то липкого. Я сплюнул на ладонь и увидел, что это кровь.

      Менахем.