Журнал «Иностранная литература» № 04 / 2011. Группа авторов

да еще, как некоторые вдовы, пытается повязать ему на шею розовый бант, он предостерегающе рычит и может при случае укусить. Свойственное ему многообразие реакций, готовность броситься, как молодой бык, на каждого, кто взмахнет у него перед носом платком или листком бумаги, и, не в последнюю очередь, образцовая самодостаточность сделали его моим идеалом. Он может часами лежать на месте и, нисколечко не скучая, гипнотизировать одну и ту же кость; ни один учитель не бросит ему с иронией: “Вы, голубчик, далеко зайдете…”; он глубоко усвоил и больше не задумывается об этом: дальше себя самого все равно не зайдешь. Я же, когда мне надоедает быть собою, поневоле должен становиться кем-то другим. Обыкновенно я – Марий[36], сидящий на развалинах Карфагена. А иной раз я – князь Эксенклумм: я поддерживаю любовную связь с одной оперной певицей, я с готовностью даю интервью главному редактору столичной газеты Арманду Шигуту о торговом договоре с Монако, я запрещаю своему камердинеру Доминику (его роль играет денщик Филипп) допускать ко мне кого бы то ни было, за исключением баронессы фон Зубен-Боль… Но как только бесконечные “Ваша светлость…” да “Ваша светлость…” начинают действовать мне на нервы, я становлюсь прославленной актрисой, отвешиваю этому ничтожеству – директору театра – пощечину, которую он давно заслужил, или же, желая отомстить, обрушиваю на его голову кресло… Я как раз собирался, чтобы отдохнуть от непривычного напряжения, перевоплотиться в поэта Конрада Зельтенхаммера и молча выкурить папиросу в кафе “Символ”. Но течение моих мыслей прервал денщик. Ему-де осточертело все время представлять слуг, директоров театров, развалины Карфагена или пачки папирос; он мечтает тоже хоть раз побывать в шкуре князя, героини или драматурга.

      – Ты сапог, – сказал я ему. – Сапог! Тщеславие – первая ступень к краху.

      – Хозяин, – ответствовал он. – Хозяин! Я ведь не какой-нибудь обыкновенный денщик.

      – Само собой. Денщик, состоящий у меня на службе, не может быть заурядным денщиком.

      – Я не то хотел сказать.

      – Может, в твоих жилах течет кровь богов? Ты что – заколдованная принцесса или тот слуга, стягивавший сапоги, прелюбодейство с которым Зевс инкриминировал Гере?

      – Нет, но я все-таки происхожу из древнего рода. Знай же: я прямой потомок того знаменитого денщика, которого проглотил Митридат, дабы сделать свой желудок неуязвимым для ядов.

      – Тот денщик, видно, надоедал своему господину не меньше, чем ты мне, иначе ему нашли бы лучшее применение.

      Тут Филипп дал себе зарок впредь не ссылаться на судьбы своих именитых предков.

      – Я категорически заявляю, что в случае невыполнения моей просьбы от службы у вас откажусь. Да и вообще, меня наметили в президенты I Международного конгресса денщиков, который в скором времени состоится в Америке. Сам Рузвельт…

      – Рузвельт?

      – Я имею в виду денщика Рузвельта. Мы его зовем Рузвельтом, для краткости… Так вот,

36

Гай Марий (156—86 до н. э.) – римский полководец и политический деятель. Приобрел широкую популярность победами в Югуртинской войне (111–105) и других войнах.