Между миром тем и этим. Рассказы белорусского алкоголика. Анатолий Остапенко

наступающим уже даже с полбутылки. Вот названия этих божественных напитков: «Ахашени», «Ожалеши», «Киндзмараули» и, наконец, знаменитая любимая Сталиным «Хванчкара».

      Иногда думаю, стал бы алкоголиком, если бы пил только эти вина? Вопрос риторический, потому что алкоголиком стал, хотя кроме водки, пива и одеколона, случалось, пивал и эти напитки.

      Я взял бутылку «Ахашени» и по крутой каменистой тропинке полез на гору, подошва которой начиналась почти сразу от магазина. Мне не терпелось посмотреть сверху на панораму древнего Тбилиси, наконец-то отведать столь желаемого вина и, хотя был месяц февраль, насладиться теплым, по белорусским меркам, весенним днем. После подъема на высоту, достаточную, чтобы увидеть определенную часть города сверху, метров через триста я сделал привал под уютной, веселой и доброжелательной сосенкой, с которой постепенно начинался горный лесной массив.

      Пилось легко, вкусно и, я бы сказал, мечтательно. Политические проблемы куда-то сгинули, жизнь казалась легкой, счастливой, наполненной настоящим высшим смыслом. Хотелось вознестись еще выше вместе с птицами, которые весело пели мне с высоты.

      «Чемо ци, цина, тэла… – вспоминал я свое прошлое путешествие и эту песню, когда пел ее своим случайным тбилисским друзьям. – Рад ми прен, нела, нела…»

      …На этом кончается первый светлый акт грузинской драмы и начинаются мрачные события, которые проносятся, словно в дымке, стремительно, без остановки на передышку и без тени философских раздумий, какими полнилась душа в счастливые минуты под сосенкой.

      Я спустился вниз и взял еще две бутылки «Ожалеши».

      Очень хотелось петь и еще больше – выпить. В магазине я заприметил двух приятных, доброжелательных парней и пригласил их составить компанию – душа возжелала общения. Приятные ребята согласились выпить со мной и сказали, что неподалеку как раз есть замечательное место, где можно хорошо посидеть, поговорить…

      Ведя приятные разговоры о красоте Тбилиси, мы вышли из жилого квартала и неожиданно оказались на пустыре, который заполняли лужи из-под талого снега. Кроме нас, рядом людей не наблюдалось, но не наблюдалось и обещанной уютной лавочки или привычного «кафе на природе», в виде импровизированного стола и сидений из подручных предметов, какие любят «созидать» компании выпивох в различных городах моей большой родины.

      С вопросом о таком «кафе» обратился к одному из парней, который шел рядом со мной – второй что-то отстал. Но ответа не услышал. А вместо него ощутил резкий удар по затылку. В следующий момент уже лежал лицом вниз, расположившись в своей зимней одежде прямо в центре небольшой, но соразмерной с моим ростом, грузинской лужи, которая как две капли воды была похожа на все, известные мне, родные белорусские.

      Через некоторое время я очнулся, выполз из лужи, точнее, из грязи, которой была заполнена лужа, и осмотрелся. Парней не было. Рядом лежал бумажник, который был добросовестно вычищен. Все 145 советских рублей исчезли.