Хозяин жизни. Иван Андреевич Банников

окно и с явным облегчением вдохнул свежий тёплый воздух, хлынувший с улицы.

      – Погодите, я принесу второй стул, – он наморщил лоб, словно силился вспомнить, где можно найти дополнительную мебель.

      Пока Виктор отсутствовал, я пробежал глазами по корешкам папок. И удивился тому, насколько хаотично и бессистемно они раскиданы по полкам. Это совсем не увязывалось с наблюдениями, сделанными ранее.

      – Давайте поскорее закончим с вашим делом, мне ещё много надо по дому сегодня сделать, – он не пытался скрыть недовольство.

      – Да уж, работы у вас там непочатый край, как я успел заметить, – с фальшивым пониманием кивнул я.

      – Да, дом очень старый и запущенный. Его придётся почти отстраивать заново, – он сел за стол и включил компьютер. Потом сложил руки на животе и посмотрел на меня. – Полы ломать и полностью менять. Стены обдирать до кирпича, шпаклевать, клеить обои. Потолки менять. И крышу, конечно же, она вся течёт. Проводка, трубы все гнилые, всё сыпется, гниёт, мрак. Одну из комнат придётся сверху до низу обрабатывать от плесени, там крыша долго текла, даже стены пропитаны этой чёрной дрянью. О, загрузился наконец-то.

      Он ввёл пароль и принялся щёлкать мышкой. Я взял стул и подсел слева от него. Он покосился и нахмурился, но ничего не сказал.

      – Говорите, шестнадцатое число, так, давайте… посмотрим… Так.

      Как-то неуклюже маневрируя в программе, он наконец-то отыскал реестр покойников и отобрал нужные даты.

      – Верно, одиннадцать смертей. Но какая тут может быть закономерность? – довольно фальшиво спросил Виктор. – Ну, умерли и умерли.

      – Вы сами вскрывали их?

      – Ну а кто же ещё. Я тут один работаю, сменщика у меня нет.

      – Тогда давайте по порядку, – я придвинул стул ещё ближе и вызвал в памяти список «жмуриков». – Сначала пройдёмся по лёгочникам. Разве вас не насторожило, что сразу четыре человека вдруг умерли с одинаковыми симптомами?

      – А почему это должно меня настораживать? – он шумно выдохнул через расширенные ноздри. – Моя работа определять причины смерти, а не вести тут выдуманные расследования, высосанные из пальца.

      Укол в мою сторону, но меня таким не пронять.

      – Алиса Мокрова, расскажите про неё, – потребовал я.

      – А почему про неё? – его одолевали подозрения.

      – Потому что она самая молодая. Смелее, я нуждаюсь в информации.

      Он фыркнул, но вызвал на экран нужную копию заключения о смерти. Документ был заполнен от руки корявым и плохо прочитываемым почерком, буквы плясали и наклонялись в разные стороны и часто походили друг на друга. Это меня удивило, я ожидал, что почерк Виктора окажется безукоризненным и вышколенным.

      – Расшифруйте, я не понимаю ваши наскальные письмена.

      – Поступила ко мне шестнадцатого августа в десять пятнадцать утра…

      – Она была первой? – прервал я его.

      – Н-н-ет, кажется, – растерялся Виктор. – По-погодите.

      С минуту он щёлкал мышкой.

      – До