Продается дом. Дмитрий Яковлевич Оксенчук

плюхается в кресло, отворачивается от Арсения.

      – Ага, я пойду, – усмехается тот.

      – Ага. Иди. – бурчит Олег.

      Арсений уходит, не попрощавшись. На что он рассчитывал? Смешно…

      Садится в машину, долго сидит, стараясь успокоить колотящееся сердце. Давление ползет вверх, начинает кружиться голова. В кармане находит таблетку «Лористы», сует в рот.

      Потом Арсений листает записную книжку в телефоне. В очередной раз. Будто там волшебным образом мог появиться кто–то, кто одолжит ему нужную сумму.

      Но нет, волшебства не произошло. Пора ехать домой и думать, что делать.

      В деревню Арсений приезжает ближе к десяти вечера. Начинается дождь. Дворники размазывают по лобовому стеклу капли и пятна света от редких фонарей. Арсений щурится, разглядывая дорогу.

      Паркуется у ворот своего дома, решает во двор не заезжать – устал, возиться со створками лень. Они тяжелые и открываются плохо, потому что провисли, уперлись в землю. Арсений выходит из машины, холодный дождь льется за шиворот. Он спешит к двери, вытаскивая ключи, но его окликают.

      – Иваныч! Иваныч, погоди!

      Василий – сосед, недавно вышедший из тюрьмы, где провел очередные несколько лет за кражу. Пока сидел – было тихо в их переулке. Жена изредка приводила мужиков в дом, но сильно не буянили. Теперь же каждый вечер скандалят.

      – Привет, Вася. Чего тебе? – Арсений со вздохом останавливается.

      – Здорово, Иваныч! – Василий косо улыбается сквозь вислые усы. Он навеселе. – Как жизнь?

      Арсений пожимает плечами.

      – А я гляжу, тебя нет весь день. Думал, ты к Витьке уехал.

      – В город ездил. По делам.

      – Деловой человек! – Василий трясет указательным пальцем, смеется. – Ну-ка, постой.

      Оборачивается. К воротам его дома подходит Алиска – дочь. Она по земле волочет за собой какую–то игрушку. Вся промокла, волосенки прилипли к маленькой головке. Хотела, наверное, проскользнуть, пока отец занят разговором, но тот будто спиной видит.

      – Ага, явилась! – вскидывается Василий. – Иваныч, не убегай. Я щас!

      Он в несколько прыжков оказывается возле Алиски и отвешивает ей подзатыльник. Девчушка влетает в раскрытые двери, едва не упав. Уже из двора доносится ее рёв.

      – Поори мне! Где шлялась? Я тебе сказал, чтоб в восемь дома была? Сказал? Ну я с тобой еще пообщаюсь сегодня!

      Возвращается к Арсению. Тот хмурится. Ему неприятно и больно смотреть, как Василий с женой гоняют Алиску. Но он молчит.

      – Вась, давай короче. Давление у меня сегодня, мне б домой пойти.

      – Не вопрос, Иваныч! Щас отпущу, ты только это… – Василий придвигается ближе, дышит в лицо перегаром. – Мне бы триста рублёв. У меня послезавтра калым. Там, на кладбище. Я как штык, тебе все верну. Одолжишь, а?

      Арсений, не сказав ни слова, лезет в карман, достает кошелек. Там всего четыреста. Сотню оставляет, остальное протягивает Василию.

      – Иваныч! Ты человек! – широко склабится тот. – Не то, что эти жмоты, – широким жестом обводит полдеревни. – Послезавтра