Есения. Предание о балии. Мария Никольская

энергию, она прямым потоком пустила ее в коня. Она будто проникла прямо в зверя, ее сила неслась к его сердцу. Мысленно она увидела ядро его жизненной силы, но выглядело сердце странно, вокруг него обвилось нечто черное и гнилое.

      Инстинктивно Есения почувствовала, что именно эта хворь свела с ума животное. Она попыталась вытянуть ее, бросив на это все свои силы. Не сразу, но хворь поддалась, Есения вырвала ее из коня. Больше она ничего не помнила, тьма сомкнулась над ней.

***

      Есения медленно очнулась. Над ней склонился Оборотень, его лицо было нечетким, но она смогла различить, насколько он бледный.

      – Ты как? – спросила она.

      – Сама отключилась на целую вечность, а еще меня спрашивает, – закатил глаза Оборотень, но тут же поморщился.

      – Я в порядке. И судя по тому, что к тебе вернулась твоя обычная сварливость, ты тоже. Что произошло, когда я…

      – Свалилась, как куль с ячменем?

      – Иди ты к Чернобогу…

      Оборотень усмехнулся, но ответил:

      – Когда конь меня оттолкнул, я потерял сознание на пару секунд. Потом, когда очнулся, то увидел, как зверюга словно застыла над тобой, а ты подняла к коню руки. Потом он очнулся, а ты упала в обморок и лежала несколько минут как мертвая.

      – Как сейчас конь? – обеспокоенно пробормотала Есения.

      – Сама посмотри.

      Есения встала и не поверила своим глазам. Перед ней было самое обычное животное, спокойно жевавшее сено. К ней подбежал Радей и, сжав ее в объятиях, закружил.

      – Никогда я не видел ничего подобного! До сих пор не могу поверить, как это у тебя получилось?

      – Это мой дар. Я увидела хворь в его сердце и вытянула ее.

      Оборотень резко оттолкнул Радея и спросил:

      – Хворь? Какую еще хворь?

      – Не знаю, у меня первый раз так получилось. Вокруг сердца коня было что-то черное, и я попыталась это убрать.

      Оборотень повернулся к Радею.

      – Вашего коня отравили дурманом. То, что описала Есения, – это яд, он пожирает сердце и сводит с ума, медленно и болезненно убивая жертву.

      – Но кому это нужно, травить моего коня? – побледнел Радей.

      – Откуда мне знать, поищите среди своих врагов… Или друзей.

      Радей нахмурился и сказал, повернувшись к Есении:

      – В любом случае спасибо тебе. Я не верил, что ты справишься, за что прошу прощения. Вот твои десять золотых и еще десять сверху за твою смелость. На этом прощаюсь с вами, берегите себя.

      Радей развернулся и ушел, а за ним все зеваки, уважительно поглядывающие на Есению.

      – Как думаешь, что это было? – спросила она. – Я всегда просто разговаривала с животными, могла призвать их, но видеть их сердце – такого еще не было.

      – Если честно, не представляю, даже я, видимо, еще не все знаю про твой дар.

      – Хоть в чем-то я тебя обставила! – засмеялась Есения.

      – Да, ты не перестаешь меня удивлять.

      От взгляда Оборотня ее смех оборвался, а сердце зашлось в уже знакомой