Правила Зодиаков. Наталья Елецкая

в австрийских Альпах? Я каждую зиму…

      – Не валяйте дурака, господин Рейва! – не выдержал Наставник. – Вам прекрасно известно, что никто, кроме служащих Ведомства, не имеет права пересекать государственную границу.

      – Я этого не знал. А как устроиться в Ведомство?

      Бруно ухмыльнулся.

      – Нет ничего проще. Всего-то нужно родиться двадцать девятого февраля.

      Действительно, они всем отделом потешались над беднягой Бруно, вынужденным отмечать день рождения раз в четыре года.

      – Господин Рейва, вы всё прочли? Вопросов нет? Тогда распишитесь. В приемной лежат брошюры с Правилами для каждого Знака, найдите свою брошюру и выучите наизусть. Через три дня вам надлежит явиться сюда с решением о выбранной профессии, после чего вы будете направлены на переобучение.

      – Как долго я могу занимать временную квартиру?

      – Пока не устроитесь на работу и не начнете сами себя обеспечивать. Кстати, вам полагается пособие по безработице. Не забудьте оформить. И советую сегодня же обзавестись нашивками. Своим неподобающим видом вы оскорбляете законопослушных граждан и серьезно нарушаете Правила.

      Отто пообещал, попрощался и вышел из кабинета. Встретившись взглядом с улыбающимся отцом семейства на плакате, он отвел глаза, как человек, остро завидующий чужому счастью.

      Значит, Бруно стал Наставником. Неплохой взлет по карьерной лестнице для редактора средней руки, которым он подвизался в Литинституте. Почему он сделал вид, что не узнал Отто? Узнавать прежних коллег не позволялось Правилами? Или он побоялся, что Отто воспользуется их знакомством и выторгует себе послабления?..

      Впрочем, сейчас это не имело значения. У Отто были дела поважнее: ему следовало сдать в ателье верхнюю одежду, продлить листок нетрудоспособности и оформить в собесе пособие, и все это следовало успеть до ужина у Уны.

      8. Ужин

      Уна встретила его холодно и настороженно. Она уклонилась от дружеского поцелуя в щеку и посторонилась, давая Отто пройти. На ней было синее платье с белыми разводами. Выглядела она замечательно, несмотря на хмурый вид и нарочитую отстраненность.

      Отто кольнула острая боль. Эта женщина, оставаясь самым близким человеком, больше ему не принадлежала. Тот эгоистичный факт, что она не принадлежала также никому другому (и не могла принадлежать – по крайней мере, официально), не утешал, а наоборот раздражал. Появись у Отто реальный соперник, он бы знал, что ему делать. Но соперником выступали темные силы, поэтому борьба обещала быть неравной.

      Оставив в прихожей куртку с новенькой нашивкой, Отто прошел в гостиную. Здесь ничего не изменилось с того утра, как он в последний раз уходил на работу: та же мебель, цветы на подоконнике, старая трехрожковая люстра с выщерблиной на дымчатом плафоне. Впрочем, шторы, кажется, были новые, и накидка на кресле поменяла цвет с насыщенно-бордового на более спокойный розовый.

      Стол был сервирован на двоих. Бутерброды с копченой колбасой, пикули и оливки, многослойный салат, буженина. С кухни аппетитно пахло тушеным мясом. Что ж, по крайней