И обходя моря и земли. Часть 2. Cергей Фильчаков

аж разинул рот,

      Рукавичкой потёр лоб:

      – Дак, они ж ещё мальцы!

      Радомир, твои птенцы?

      Радомир, с улыбкой глядя:

      – Ну а как же ещё, чьи?

      – Сразу видно, мастер кто,

      Ты их к Князю, если что, —

      Андрейка палец вверх поднял, —

      – Подрастут ещё два лета,

      В пору будет нам замена!

      Радомир к Ивану строже:

      – Ваня, ты опять, похоже,

      Мой не выполнил приказ,

      Я какой давал наказ?

      – Да попробуй уведи!

      Они ж обоз в охрану взяли,

      Татей по лесу гоняли

      И пленили главаря.

      Ну тут чуть-чуть помог и я.

      Силён уж больно был, зверюга,

      Мечом мальцов не подпускал,

      А я его дубиной этой

      Сзади-то и приласкал!

      И Андрей тогда сказал:

      – Шайку можно отпустить,

      А главаря с собой возьмём.

      Новгородцы очень любят

      В Волхове их топить.

      Да на том и порешили,

      Расчистили обозу путь,

      Шайку с Богом отпустили,

      Коням дали отдохнуть.

      Радомир обнял стрельцов,

      Собрал вокруг своих птенцов,

      Обозу помахали вслед.

      И сказал своим мальцам:

      – Ну что, журавушки, и нам,

      Пора уже и по домам.

      Потрудились мы на славу!

      И отдохнуть можно по праву.

      Вот мужами вы и стали,

      Всё село гордится вами!

      Через лес, знакомой тропкой,

      Строго в ряд по одному,

      Радомир уже не деток,

      А мужей ведёт к селу.

      Впереди Иван шагает,

      С поднятой гордо головой,

      Ведь сегодня, что случилось,

      До зимы рассказов хватит,

      Так он быстро всё слагает,

      Приукрасит и прибавит,

      Да пусть! Он всё ж таки герой!

      Радомир чуть приотстал,

      Взглядом то упрётся в землю,

      То на небо поднимал.

      Будто что-то обронил,

      А наверху уже искал…

      «Имя вот и у меня,

      Радомиром зовусь я!»

      И подкралась вдруг слеза,

      Подкатился к горлу ком.

      Бросил взгляд на небеса:

      «Может, там, средь облаков,

      Есть сейчас душа твоя.

      Сверху смотришь на меня,

      Самый верный друг – Серьга…»

      Сердце колошматит грудь,

      В горле ком, что не вздохнуть!

      К небу голову поднял,

      По лицу стекла слеза,

      И что было сил кричал:

      – Боже! Почему Серьга?!

      За что его, а не меня?

      Праведный его был путь,

      Он бы горы смог свернуть!

      Ужели в вотчине твоей,

      Больше нет богатырей?!

      Там зачем его душа?

      На земле она нужна!

      Выбор твой не разобрал,

      Меня прости!

      Сильных, смелых,

      Чести верных

      Забираешь у Руси!

      Но Бог молчал…

      А может, он и отвечал,

      Порывом ветра, что по кронам,

      Шурша листвою, пробежал…

      «А может, то Серьга промчал?

      Что