Кузены. Карен М. Макманус

один поменьше без – и здоровенную сумку для ноутбука. Сзади слышится недоверчивое фырканье Джоны.

      – Это все твое?! – Я не отвечаю, и он добавляет: – Ты что, весь свой гардероб упаковала?

      Даже не половину, но ему об этом знать необязательно. Как и то, что в небольшом одни только туфли.

      – Мы здесь на два месяца, вообще-то, – напоминаю я.

      Джона окидывает неодобрительным взглядом мои чемоданы «Туми» с алюминиевым корпусом, отделанным под перламутр. Наверное, если не знать, что мама купила их с рук на интернет-аукционе, смотрится слегка претенциозно. Особенно среди окружающих нас шорт и футболок. Деньги у отдыхающих на Чаячьем острове имеются, и немалые, но здесь не принято ими хвастаться. В этом частично заключается местный шарм.

      – Вижу, дела у тети Аллисон идут неплохо, – ехидно замечает Джона.

      – Ой, да брось. Подумаешь, привезла с собой побольше одежды, чтобы было из чего выбрать, – огрызаюсь я. – Ты сам собирался в какой-то выпендрежный научный лагерь на все лето, так что не тебе меня судить.

      – Вот только выяснилось, что мне он не по карману. – По его лицу пробегает тень гнева, прежде чем оно снова принимает обычное утомленно-презрительное выражение. – Так что вместо этого я оказался здесь.

      Я сдерживаю так и просящееся на язык «вот нам повезло!». Мне мало известно о финансовой ситуации что Джоны, что Обри. У нее, знаю, мать работает медсестрой, а отец последние десять лет пытается написать вторую книгу. Вряд ли они бедствуют, но уж точно не купаются в деньгах. С родителями Джоны все запутаннее. Дядя Андерс вроде бы финансовый консультант, но не в какой-то компании, а сам по себе. Пару недель назад, отыскивая информацию о родственниках в Сети, я наткнулась на короткую заметку в местной газете, где недовольный бывший клиент называл его «Берни Мейдоффом из Род-Айленда». Кто это такой, я не знала, пришлось гуглить. Оказалось, тоже консультант, который сел в тюрьму за организацию гигантской финансовой пирамиды и обман многих тысяч инвесторов. Я была слегка шокирована – наша семья, конечно, со странностями, но преступников у нас в роду никогда не было. Однако потом я почитала дальше, и в итоге выяснилось, что, хотя пара клиентов и обвиняла дядю Андерса в мошенничестве, достоверно ему можно инкриминировать максимум неудачные советы. История оказалась слишком мелкой для нью-йоркских газет, маме на глаза даже не попалась и не особенно ее впечатлила.

      – Никто, имея хоть каплю рассудка, не доверил бы Андерсу свои деньги, – сказала она.

      – Почему? – удивилась я. – У него же вроде блестящий ум, как ты говорила?

      – Да. Но Андерса всегда заботили интересы только одного-единственного человека – его собственные.

      – А как же тетя Виктория? Или Джона?

      Мама поджимает губы.

      – Я имела в виду бизнес, а не семью.

      Однако выражение ее лица говорит об обратном. Возможно, это объясняет горечь во взгляде Джоны.

      Обри обегает глазами кишащие вокруг толпы.

      – Бабушка так и не появилась, –