Моя жена Любовь Орлова. Переписка на лезвии ножа. Григорий Александров

не дали возможности устроить овацию, когда Эйзен садился в автомобиль…

      Ну вот, а теперь летим в Берлин.

      Если из моих несвязных рассказов можно сделать информацию в прессу, то, пожалуйста, дорогая Перл, сделайте.

      А засим целую, жду Ваших писем и остаюсь преданный Вам – Ваш Гриша. Оленьке привет и любовь.

      P.S. Надо Вам сказать, Перл, что С. М. по-немецки говорит гораздо лучше – темпераментнее, и даже голос его звучит весьма приятно[122].

      Картины проходят под частые аплодисменты.

      Хлопают, когда «Потемкин» отвечает выстрелом на зверства казаков в Одессе.

      Хлопают при встрече «Потемкина» с эскадрой. Общим словом – все места, на которые мы рассчитывали, вызывают громовые крики «браво» и аплодисменты.

      «Парад тракторов» в «Генеральной линии» вызывает самые большие восторги, и аплодисменты звучат до самого конца.

      Другие доклады в Базеле, Берне и Женеве были запрещены полицией.

      Узнав об этом, левые художественные группы приехали на последний доклад в Цюрих и принимали участие в выражении восторгов.

      После доклада ночью они говорили с Эйзенштейном о советском искусстве.

      Интерес к новой России огромный – рабочая публика и партийная бредит поездками в Москву. Многие удивляются, что и мы в восторге от СССР, ибо бывает так, что приезжают люди и скептически говорят о нашей стране.

      Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ

      27 сентября 29 г. Берлин

      Спасибо за письмо и вырезки. Очень хорошо получилась информация о Швейцарии. Как кончим съемки, напишу пару фельетонов о Швейцарии и пришлю.

      В немецкой прессе появились сведения, что Эйзен ставит в театре Пискатора, но они не соответствуют действительности[123].

      В Берлинском советском клубе состоялся мой доклад для сотрудников торгпредства о Советском кино, о работе нашей группы. О впечатлениях социалистического строительства, в связи с нашей поездкой по СССР[124]. Был большой успех.

      В тот же день Эйзен делал доклад по радио. Отзывы блестящие, особенно в «Роте-фоне»[125]. Вырезки пришлю.

      Вот!

      Гриша.

      Г. АЛЕКСАНДРОВ – П. АТАШЕВОЙ

      Berlin. 4/X 29 г.

      Не сердитесь, дорогая Перл!

      Писать нет никакой возможности, ибо снимаем для заработка.

      Снимаем секретно конец картины «Ядовитый газ» и зарабатываем монету.

      Осталось два дня, после чего напишу подробно.

      Работаем с 8 утра до 12 ночи. Устаем.

      Эйзенштейн же гуляет по знакомым знаменитостям и получает деньги за работу[126].

      С Америкой дело пока задерживается, ибо мы не можем окончательно договориться, пока из Москвы не придет бумажка с печатями Совкино, предоставляющая нам право лично подписывать договор.

      В Англию едем на той неделе, ибо в пятницу выезжаем в Гамбург, Киль и еще пару городов для докладов.

      Ну, пожалуйста!

122

О голосе С. Эйзенштейна «в оригинале», по-русски, Александров говорил, вспоминая их первую встречу:«– Вы знаете, что такое биомеханика? – спросил меня незнакомец таким неожиданно тонким голосом, что я еле удержался, чтобы не рассмеяться».

123

Пискатор Эрвин – немецкий театральный режиссер-новатор. В Берлине с 1927-го по 31-й год работал театр его имени.

124

В эту поездку весной того же, 29-го года С. Эйзенштейна и Г. Александрова отправил И. Сталин.

125

«Роте фоне» («Красное знамя») – орган компартии Германии. В. Ленин: «Геройская борьба берлинской газеты «Красное знамя» вызывает «полный восторг». В свою очередь, «полный восторг» вызвал у «Роте фоне» радиодоклад С. Эйзенштейна.

126

«За работу»… Г. Александрова и Э. Тиссэ. А между тем немецкие газеты писали: «Во время своего пребывания в Берлине Эйзенштейн принял участие в постановке ряда сцен для фильма “Ядовитый газ” под Берлином».