Замок на третьей горе. Мэри Соммер

пальцами кавычки, – по нашей шкале времени, то ты родилась позже Грэйс на пару месяцев. А если учитывать все прожитые тобой годы, то ты её старше?

      – Ага, – весело сказала Самира.

      – Фактор получается примерно одна целая одна десятая одна сотая… – всё же решился вставить Тони, однако Джека мало интересовали цифры.

      – Так ты старшая сестра или младшая? – задал он вопрос поважнее.

      – Я старшая.

      Джек покачал головой:

      – Хм, а мне всё-таки кажется, что ты младшая.

      – А я осмелюсь утверждать, что ты ошибаешься. И в этом нет ничего удивительного.

      Другие миры, где время идёт иначе, занимательная математика, найденные родственники. Похоже на плохую мыльную оперу, в которую специально добавили фантастические элементы, чтобы объяснять ими нестыковки в сюжете. А ведь совсем недавно жизнь была такой образцово скучной.

      – Мне нужно покурить, – придумал Джек и пошёл через кухню на задний двор.

      – Я с тобой, – вызвалась Самира.

      – Угу, – кивнул Тони, не подняв головы. Глубокая складка озабоченности залегла между его бровями.

      На улице их ждал чудесный летний вечер. Если сравнивать этот вечер с другими, он с отрывом победит во всех номинациях: оптимальная температура, чистый воздух с ароматами цветов и свежескошенной травы, мягкие сумеречные силуэты, заигрывающие с без того распалённым воображением.

      Когда-то Джек наведывался сюда чуть ли не каждый день. Из цветной мозаики воспоминаний об уютном дворике складывалась значительная часть его жизни.

      Здесь, на крыльце, раньше скрипела вторая ступенька, когда они с Грэйс усаживались на неё поболтать. А потом мистер Маршалл забил несколько гвоздей, и ступенька скрипеть перестала. Вот этот огромный цветок гортензии в терракотовом горшке Джек застал ещё хилым ростком с двумя листиками. Он помнил, как перегорела лампочка в гирлянде под козырьком, как Тони свалился с гамака и пролил на него кофе – вон, коричневое пятно так и не удалось полностью вывести. Джек помнил, как специально для него однажды появилась пепельница в форме чернильницы.

      Почему сегодня всё кажется чуждым? Кусочки мозаики рассыпались и перемешались.

      Джек достал из кармана джинсов сплющенную пачку сигарет и спросил на всякий случай:

      – Это всё по-настоящему?

      Самира кивнула.

      – Ты волнуешься?

      – Немного. А ты?

      Он развёл руками – жест в равной степени мог означать «я не знаю» и «я не виноват».

      – Зависит от того, как глубоко я рискну погрузиться в происходящее.

      Пока что Джек плавал на поверхности, изредка, да и без особого энтузиазма заглядывая за край лодки. Он закурил. Самира пытливо следила за движением тлеющего огонька.

      – Ты осуждаешь мою вредную привычку или хочешь попробовать?

      Джек ожидал увидеть гримасу отвращения, но Самира взяла сигарету из его руки и спешно поднесла её к губам. Сделав пару коротких затяжек, она бросила окурок на крыльцо и со знанием дела затушила его носком туфли.

      – Из всего, что я пережил за последние дни, вот это