Картонная Мадонна. Татьяна Короткова

мой дорогой.

      Женщина забралась в коляску. Коляска двинулась по проспекту.

      – А по мне – так бесиха, – процедил чернявый.

      Парень сунул монету в карман, проводил коляску глазами, засвистел какой-то пошлый мотивчик. Прохаживающийся рядом незаметный господин в котелке тотчас потребовал извозчика и с криком «Гони!» отправился следом за укатившей дамой.

      А парень зашагал прочь.

* * *

      Лиля подошла к зданию с классическим портиком.

      На фронтоне красовался двуглавый орел. Сердце ее бешено колотилось. День с утра выдался нервный, хлопотливый. И вот как он заканчивался: сегодня ее ждет первое в жизни настоящее свидание! Воля позвал ее, он будет разговаривать с ней! Или не будет… А просто, как и она, станет слушать стихи. В любом случае отныне между ними установится близость.

      …«Вы пишете мне, что я восхитительная, что я вызываю в вас смешение счастья и отчаянья одновременно»…

      Странно, ею же написанные строки отзывались в ней жгучим отраженным желанием. Лиля вдруг представила себе эту близость. Ладони стали мокры от волнения. Захотелось сбежать. Она в нерешительности встала. Сделала глубокий вздох, зажмурилась.

      Несколько секунд темноты, а потом – ощущение потока тепла и света, идущего от греко-римских колонн портика.

      Лиля резко открыла глаза: на ступенях и между колоннами переговаривалось множество молодых людей, попадались и барышни. Лиля вытерла руки о юбку. И развернулась, готовая уйти.

      – Морожино! Сливочно морожино! – внезапный голос торговца с ручной тележкой перекрыл гомон людских голосов, – Отличное клубничное морожино!

      Лиля бросила взгляд на расписной ящик, и тут кто-то схватил ее за руку. Это был Воля.

      – Хотите мороженого?

      От неожиданности она кивнула. Воля подманил торговца.

      – Вам на сколько? – поинтересовался мужик и открыл крышку ящика, – На три копейки? На пятачок? С вафлей?

      Лиля пожала плечами. И тут же получила мороженое из медной луженой банки, утопленной во льду. Такой же розовый шарик на круглой вафле оказался в руках Воли. Он начал цеплять его лопаточкой из щепки. К расписному ящику подбежали новые пары, торговля пошла бойко.

      – Что же вы?

      Лиля спохватилась и тоже стала есть. Ее удивляло и радовало это новое ощущение мужской заботы. Мороженое? Боже мой! Она почему-то не чувствовала вкуса и прохлады, только горячую волну в груди.

      Когда с розовыми шариками на румяной вафле было покончено, они двинулись к двенадцатиколонному входу. Проходя мимо великолепных статуй Геракла и Прозерпины, мимо барельефов с изображением Аполлона и Венеры, Лиля почувствовала, будто их точеные тела слегка наклонились к ней. Ей часто случалось подмечать мимические изменения лиц на картинах или дыхание статуй.

      Прихрамывая, она поднялась по ступенькам за Волей. Воля теребил в руке билет. Вот контролер оборвал корешки, бросил в корзину. И тут кто-то крикнул:

      – Волошин!

      Добротные шинели с петлицами и вензелями всех училищ и институтов Петербурга,