Нарисуй мне любовь. Юлия Николаева

каблуках. Я-то в джинсах и кофте, даже непривычно в таком виде являться на работу. Ладно, простят. – Во-вторых, ничего я не видела.

      – А как же… В интернете пишут…

      – Что я видела, как его убили?

      – Нет… Что сотрудница галереи обнаружила тело.

      – Так с чего ты взяла, что это я, – спросила ее, тормозя у двери в кабинет.

      – Ты же выставкой занимаешься.

      – Ничего я не видела, – отрезала сердито, заходя в кабинет и тут же натыкаясь взглядом на Николаеву.

      – Ой, прости, забыла сказать, – тоненько проблеяла Алла.

      Конечно, забыла, с твоими-то мозгами, девочка ты моя красивая, добрая, но совершенно бестолковая. Говорить этого вслух я, конечно, не стала, тем более что Алла ретировалась, а я так думала, скорее, от злости. К разговору с Натальей была совершенно не готова. Войдя, закрыла дверь и посмотрела на женщину. Выглядела она не очень: бледная, опухшая, с красными глазами, видно, что много плакала. А я ведь ни слезинки не проронила, кстати. Может, ещё не осознала? Осознаешь тут, носясь, как оголтелая.

      Наталья тоже меня рассматривала это время, я села за стол, говоря:

      – Слушаю вас.

      Женщина покачала головой.

      – Ну и дрянь, – высказалась все же, – бессердечная дрянь.

      Ну отлично, Гарри умер, а мне ещё с этой дамой неизвестно сколько разбираться.

      – Вы закончили? – поинтересовалась спокойно.

      – Какой же он был глупый… Променять меня на обычную шлюху… – и тут же жалобно добавила. – Как он умер? Ты же была там?

      – Передозировка наркотиков, – ответила сухо, складывая руки на столе в замок.

      – Не может быть, – прошептала Наталья, – бедный мой мальчик…

      Тут она расплакалась, чего я уж совсем не ожидала. Налив воды, поставила стакан на стол перед ней. Наталья выпила, держа его дрожащими руками. Я ретировалась на своё место, словно это могло меня как-то защитить.

      – Зачем ты ездила к нему? – спросила женщина, успокоившись.

      Он уже умер, а она все вынюхивает, какая теперь разница? Но так как я жива, придётся врать. Слишком много вру последние дни, как бы это не обернулось против меня.

      – Гарри заявился вчера днём в галерею. Я его выставила, весь вечер звонила, чтобы расставить точки над и, но он не отвечал. И я решила к нему съездить. Как видите, к вашим словам отнеслась серьёзно.

      – Теперь это не имеет значения. В любом случае, ты виновата в его смерти.

      – Это каким образом? – не удержалась я от язвительного тона.

      – Игорь не наркоман, никогда им не был. У него старший брат погиб от героина, когда Игорю было двенадцать. И до твоего появления он точно ничего не принимал.

      Я нахмурилась. Очень уж мне течение ее мыслей не понравилось. Такое логичное и совершенно для меня неблагоприятное. С другой стороны, чего мне бояться? Даже если следователь решит, что я его подсадила, какая разница? Гарри же умер от передоза. И притянуть меня к этому делу никак не получится, потому что я и наркотики несовместимы. Уж что, что, а гробить себя никогда не собиралась, особенно насмотревшись на некоторых ребят в детском доме.