Оптина Пустынь. Духовный оазис России. Зоя Афанасьева

расположенного в девяти километрах от г. Малоярославца, – Спас-Загорье. В XVII веке оно принадлежало одному из местных воевод, боярину Б.И. Лыкову (восстановившему после пожара 1610 года собор Пафнутьев-Боровского монастыря) и называлось Спасское-Лыковщина. До наших дней сохранилась в имении Баниных Преображенская церковь конца XVII века (построенная еще при внуке Б.И. Лыкова – последнем представителе их рода). Она стоит на крутом берегу реки Протвы, в ее излучине, возвышаясь над крестьянскими домами. «В целом это обычный памятник конца XVII века, еще очень традиционный и по плану, и по конструкции… – писал калужский краевед Е. В. Николаев. – Музыкой весеннего праздника звучат кресты Загорья. Это вообще одна из ярчайших страниц нашего прикладного искусства…» Удивительно, что еще в 1960-е годы спасская церковь сохраняла все свое внутреннее убранство: иконостас времени его последнего крупного ремонта (1885 г.), царские врата XVII столетия с резным «виноградным древом», старинные иконы в ризах первой половины XIX века. В северном приделе уцелел небольшой иконостас конца XVII века с резьбой, похожей на лепнину, и изящной решеткой царских врат. В те годы можно было даже видеть установленную в неглубокой церковной нише деревянную скульптуру «Христос в темнице» (в терновом венце), созданную, как и сам храм, в конце XVII столетия местными мастерами-резчиками. Такой запомнила Преображенскую церковь своего села Спасского юная Анна Банина, уже серьезно помышлявшая об иночестве.

      «Но родители мои и слышать не хотели о монастыре, более еще потому, что я с самого рождения была очень слабого здоровья и очень часто хворала. Несколько раз была почти безнадежно больна, и еще за год до вступления в монастырь у меня пошла кровь горлом, которая наконец так усилилась, что родители мои вынуждены были послать в ближайший город за доктором. Доктор приехал, но никакие средства, прописанные им, не помогли – кровь не останавливалась; и он, сказавши отцу, что надежды на мое выздоровление нет, уехал. После отъезда доктора у меня сделались сильные спазмы и колики в груди, так что я в продолжение десяти дней страдала день и ночь, не могла ни лежать, ни спать и не употребляла никакой пищи. Отказавшись от всех лекарств, пожелала я причаститься Святых Тайн и попросила пригласить священника. Нужно сказать, что все это время я была так слаба, что не только встать на ноги, но не могла даже пошевелить ни одним членом; но когда вошел священник со Святыми Дарами, – я встала без посторонней помощи, исповедывалась и, приобщаясь Святых Тайн, почувствовала себя совершенно здоровой. Видимо, Господь готовил меня к иной жизни, поэтому и не попустил умереть в миру.

      Проживши еще два года в доме родительском, не имея никакой возможности исполнить свое желание, теряя даже надежду когда-либо выбраться из мира, душа моя тосковала и скорбела, так что это сильно стало отзываться и на моем здоровье. Наконец решилась я просить родителей отпустить меня погостить в Москву к одним знакомым, где я имела намерение обратиться за советом к Московскому митрополиту Филарету[10] и у него искать решения своих недоумений.

10

Дроздов (1782–1867).