Герцог в сияющих доспехах. Лоретта Чейз

раз громче и настойчивее.

      – Я поступаю правильно и доведу дело до конца, – шепнула Олимпия своему отражению. – Должен же кто-то это сделать.

      А пока еще глоточек…

* * *

      – Какого черта она там копается? – буркнул возмущенно Эшмонт.

      Гости оживленно перешептывались, а при малейшем звуке за дверями гостиной головы дружно поворачивались туда, откуда должна была появиться невеста.

      Прошло, должно быть, полчаса после назначенного времени, но никакой невесты в дверях не было.

      Рипли вышел, чтобы справиться у матери леди Олимпии, уж не заболела ли невеста, но леди Гонерби с обескураженным видом лишь покачала головой. Пришлось объясняться с ее сестрой, леди Ньюленд.

      – Что-то там с платьем, – сказал Рипли Эшмонту. – Ее тетка пошла наверх, прихватив с собой горничную и шкатулку для рукоделия.

      – Да мне нет дела до ее платья! – заявил Эшмонт. – В любом случае я его очень скоро с нее сорву.

      – Ты же знаешь, каковы женщины, – возразил Рипли.

      – Не похоже, чтобы Олимпия волновалась из-за таких пустяков.

      – Подвенечное платье вовсе не пустяк, – заметил Рипли. – Мне ли не знать. Наряд моей сестры стоил больше, чем та кобылка, что я купил у Першора.

      Сестры Рипли здесь не было: по словам Блэквуда, Алиса отбыла в Кемберли-плейс, одно из имений Рипли, чтобы ухаживать за приболевшей тетушкой.

      – Вот занудство, – буркнул Эшмонт. – Терпеть не могу эти дурацкие церемонии.

      Лорд Гонерби вышел из гостиной, спустя минуту вернулся и весело объявил:

      – Прошу прощения за задержку! Какая-то неприятность то ли с подолом, то ли с оборкой. Я послал за шампанским. Почему бы нам не промочить горло, пока они там орудуют швейными иглами?

      Через минуту в гостиной появился дворецкий в сопровождении лакеев, нагруженных подносами с бокалами шампанского.

      Эшмонт осушил один за другим, не делая перерывов, три бокала.

      Выпил и Рипли, но всего пару глотков, поскольку не до конца отошел от бурных событий прошлой ночи. Стареет, должно быть, если чувствует себя не в своей тарелке, оттого что не поспал лишний час-другой после карт и возлияний, за которыми последовала еще и ночная драка, а потом пришлось вызволять Эшмонта из передряги и доставлять домой.

      Была и другая причина для воздержания: обязанности шафера, которые он на себя взвалил. Прошлой ночью в «Крокфорде» Эшмонт попросил – скорее настоял, – чтобы один из двоих опекал его на сегодняшней церемонии. Мало ли что: вдруг кольцо забудет, или разрешение на брак, или еще что-нибудь произойдет.

      Блэквуд сразу отказался:

      – Хватит с меня и одной свадьбы, своей собственной. На сей раз мне хочется просто веселиться и ни за что не отвечать.

      Свалив ответственность на Рипли, «их бесчестие» ухмыльнулся и сделал ручкой, предложив приятелям отправиться по домам и хоть немного поспать.

      Если Блэквуд и знал больше о страстном желании Эшмонта надеть кандалы, то виду не подал. Впрочем,