Принцесса лилий (сборник). Юлия Галанина

осталась на площади перед церковью.

      Ее пугало обилие кругом лиц духовного звания, спешащих по делам или просто прогуливающихся. И пристальные взгляды в ее сторону.

      Чувствуя смущение, страх и неловкость, Жаккетта, как в броню, машинально закуталась в свое белое арабское покрывало с головой, оставив только щелку для одного глаза, как учила ее госпожа Фатима.

      Она даже не сообразила, что именно восточное покрывало и заставляло прохожих выделять ее из толпы.

      В это время из ворот Ватиканской резиденции папы выехала кавалькада всадников, спешащих на соколиную охоту.

      На руках у охотников, вцепившись в специальные перчатки, сидели невозмутимые соколы. Их маленькие головы были покрыты расшитыми колпачками.

      Восточные одежды всадников поражали разноцветьем, как и роскошное убранство их коней.

      Главный в кавалькаде – невысокий упитанный мужчина в светлых одеждах и тюрбане – сидел в седле с царским достоинством. Лицо его было надменно и непроницаемо.

      Открыв рот, Жаккетта смотрела на их приближение. Она дала бы голову на отсечение, что это мусульмане: турки или арабы. Но в Ватикане? В столице христианского мира?! Без оцепления стражи с мечами наголо?

      Главный всадник смотрел вперед, но видел ли он дорогу? А может, он видел вместо Рима другой город, не менее большой и великолепный?

      Конь нес его затверженным маршрутом, и люди расступались перед ним, шепча друг другу, что раз уж этот человек даже перед наместником Бога на земле не склонил коленей, лишь поцеловал его в плечо при первой встрече, лучше убраться с его пути подобру-поздорову.

      Вдруг всадник на секунду отвел свой неподвижный, нацеленный на холку коня взгляд: в его поле зрения попала женская фигурка в белом, с узорной каймой, покрывале.

      К изумлению свиты, он повернул коня.

      Жаккетта, оцепенев, смотрела, как надвигается на нее громадный конь и с его высоты взирает на нее надменный господин.

      Остановив коня так, что Жаккетта оказалась стоящей около правого стремени, всадник что-то отрывисто спросил Жаккетту.

      – Извините, господин, я не понимаю! – виновато сказала Жаккетта и откинула с головы покрывало.

      Разочарование промелькнуло на лице всадника, когда он увидел ее синеглазое лицо.

      – Дитя, но почему на тебе эта одежда, это покрывало? – сказал он по-французски. С акцентом, но правильно. Было видно, что ему пришлось много говорить на французском языке.

      – Мы с госпожой плыли по морю, нас захватили пираты и продали в Африке, в Триполи. Там я попала в гарем шейха Али Мухаммед ибн Мухаммед ибн Али ибн Хилаль Зу-с-сайфайн, – объяснила Жаккетта, подняв голову и смотря в глаза господину. – Шейх звал меня Хабль аль-Лулу.

      – Ты говоришь, шейх Али? – вдруг лицо всадника немного оживилось. С него спала ледяная неподвижность. – Сын шейха Мухаммеда ибн Али ибн Мухаммед ибн Хилаль? Я знавал его, мы встречались в Багдаде! Где они сейчас? Я давным-давно не получал известий о них. Почему ты здесь? Тебя выкупили?

      – Шейх не отдал бы меня ни за какие