Замок теней. Юлия Ляпина

ее интерес к миру, к технике, к науке… Не так это и мало. Можно потерпеть мелкие неудобства ради неповторимого чувства единения душ. С такими мыслями Катарина заглянула в детскую, поправила колпачок на ночнике, подоткнула простынку вольнолюбивой Офелии, убрала игрушку из кроватки Ардена и так же легко и неслышно прошла к себе. День выдался долгим, пора отдохнуть!

      Глава 9

      Пока леди Абермаль снимала платье, умывалась и надевала сорочку, под окнами проехал экипаж. Видимо, мужчины уже закончили свои разговоры, и граф отправился к себе в особняк на Морском проспекте. Расчесывая волосы, Кати задумалась о женихе и не заметила, как приоткрылась дверь. Вошла Илена – растрепанная, заплаканная, в измятом платье, сильно пахнущем лавандой.

      – Вот, значит, как? – прошипела она не хуже змеи. – Пригрели уродку! Кормили, платили, терпели! А она теперь графи-и-иней будет! Призрачные бриллианты станет носить и с родней не знаться!

      Катарина замерла в недоумении. Илена всегда очень следила за собственным внешним видом, за тоном и речью. Даже детей отчитывала за шалости самым нежным голосом, копируя жестами картину «нежная мать» из сборника модных иллюстраций.

      Между тем сестра, распаляясь и крича, шагнула ближе, и леди Абермаль накрыла удушливая волна спиртовых испарений! Илена была пьяна! К несчастью, Кати не успела отшатнуться – леди Бомон вцепилась в ее распущенные волосы и потянула на себя с криком:

      – Вот сейчас я тебе попорчу то, что осталось! И никто, даже этот ужасный Варвик, на тебя больше не взглянет! Будешь торчать на кухне и вытирать сопливые носы всю свою жизнь!

      От резкой боли на глазах Кати выступили слезы, и она абсолютно потерялась в пространстве! А сестра все тащила ее, пинала, кричала, и от оскорблений становилось еще больнее! Две леди и не заметили, как очутились на лестнице. Впрочем, Илена, кажется, того и хотела – она тянула Катарину к ступеням и кричала о том, что «спустит с лестницы неблагодарную дрянь».

      На шум из гостиной выглянули мужчины. Граф в два прыжка преодолел широкую верхнюю площадку и вырвал стонущую от боли Кати из рук сестры. Та же, вдруг заметив мужчину, выпрямилась, светски улыбнулась, словно на приеме, и сказала:

      – Милорд Варвик, я полагала, вы уже уехали! Как жаль, что вы стали свидетелем этой некрасивой сцены… Но, право, Кати вывела меня из себя! Она такая дурочка! Что вы в ней только нашли?…

      – Как видите, леди Бомон, я еще здесь! – сухо ответил граф, прижимая к себе Катарину и бережно убирая растрепанные волосы с ее лица.

      Катарина молчала. Кожа на голове горела огнем, лицо пылало от стыда и пощечин, которые ей щедро отвесила Илена, а в сердце ныло дурное предчувствие – граф откажется от нее, и ей все же придется покинуть столицу и уехать к родителям. Илена не простит. Уже не простила!

      – Бомон, – Варвик убедился, что его невеста пострадала, но жива, и тут же окликнул замершего от неожиданности виконта, – забери свою жену и прикажи собрать вещи леди Катарины. Мы уезжаем.

      – Что? – в Илену