Лекарство против страха. Георгий Вайнер

в мудрости своей. Поняли, дурацкие морды, похотливые козлы, грязные чревоугодники?

      – Поняли! – блажными голосами кричим мы, и я совсем тупею от этого унылого идиотизма.

      А лиценциат Брандт, размахивая тростью, надрывается:

      – Не вам, обжорам, распутникам и лентяям, а великому Галену отчеканил император Антоний золотую медаль с надписью: «Антоний, император римлян, – Галену, императору врачей». И как власть монаршая, Богом освященная, вечна, так пребудет вечно в умах учение Галена…

      Флорентиец Коломбини бормочет с места:

      – От империи Антония не оставил ни камня, ни памяти Алларих, вождь вестготов.

      Брандт проворно соскакивает с кафедры:

      – Кто перебил учителя? Ты, Гогенгейм? Ты ведь всегда хочешь быть умнее всех…

      – Господин лиценциат, мои уста замкнуты на замок безграничного почтения к вам. Когда вы вещаете, я вкушаю сладость и аромат вашей речи…

      – Замолчи, идиот. Вы, швабы, все идиоты, картежники и поглотители пива. Значит, перебил меня ты, Франсуа Амбон.

      – Я… я… я… – начинает вытягивать свою долгую песню заика Амбон.

      – Замолчи, мне некогда выяснять, кто из вас дерзец. Один из вас должен быть наказан, и сегодня это будешь ты.

      И палка с визгом запрыгала по голове, по плечам, по спине несчастного заики Амбона, и сердце мое исполнено сочувствия к нему, потому что вкус палки Брандта мне ведом лучше, чем кому-либо другому из всех штудиоров. Я не сержусь на Брандта – он не может относиться ко мне по-другому, будучи ростом как раз мне до пояса. Маленькие человечки всей своей натурой ненавидят долговязых.

      Брандт поспешно возвращается на кафедру:

      – Повторяйте за мной и запоминайте с прилежанием, ибо вы, дармоеды, готовы терпеть даже побои, лишь бы не учиться. Вторите мне: Гален многомудрый указал – природа ничего не делает без цели…

      – …ничего не делает без цели…

      – Писано было Галеном, что состоит наш организм из четырех гуморес, и равновесие этих жизненных соков – крови, слизи, желчи светлой и черной – поддерживается могучей и непознанной силой по имени физис…

      – …силой по имени физис…

      – И должен врач вмешиваться в болезнь, только если зрит очами своими явно, что наступило расстройство физиса, не владеющего больше могуществом смешения четырех соков, и самый искусный врач тот, кто лечит наблюдением над физисом, не вмешиваясь в ход природных соков организма…

      – …не вмешиваясь в ход природных соков организма…

      – Ибо человек – только плотская машина, подчиненная душе.

      – …плотская машина, подчиненная душе…

      – Черпает силы физис из пневмы, которая входит в нас при дыхании…

      – …входит в нас при дыхании…

      – Всё поняли, безмозглые быки?

      – Всё поняли, господин лиценциат!

      – Урок закончен, идите с миром, хотя сердце мое скорбит о том, что вы наверняка используете свободное время не для познания мудрости, а для грязных и греховных услад. Аминь.