Путешествие по северу Приморского края. Геннадий Александрович Исиков

бы и не замечал. Поговорив с бабушкой, подошли к старику. Я думал, что он какой-нибудь старовер, а он оказался веселым и разговорчивым. Лицо его обросло кудрявой длинной бородой, которая придавала ему иконный вид. Одежда у него была самая несуразная, затасканная и грязная. Ему 73 года. Живут здесь с 1934 года вдвоем с бабкой. Дети в Дальнегорске и Кавалерово. Пенсию дед не получает. По словам старушки, он не хочет хлопотать, нужны какие-то документы. Фамилия его Колесниченко Григорий Григорьевич. Проговорили мы с ним долго. Во время всего разговора он не бросал своего занятия, копку картофеля. Я заметил, что здесь картошка намного хуже, чем в Малой Кеме. В молодые годы дед был и почтальоном – на коне возил почту, доходил до самой Нельмы. Пилил лес, в войну служил в какой-то трудовой армии. Вся жизнь прошла в тяжелом труде и хотя лицо у него тонкого склада, руки же широкие и тяжелые.

      Бабушка также всю жизнь проработала на лесозаготовках, в колхозе, был в Кеме и колхоз, но толку с него не получилось. Дед в разговоре вставлял ученые слова, что меня несколько удивило. Я у него поинтересовался, откуда он знает такие термины. Он это объяснил тем, что работал все-таки на почте, и личным интересом. Поскольку день был уже на исходе, мы решили сегодня дальше не идти, а остаться в селе на ночевку. Устроились мы в одном из заброшенных домов с исправной крышей. Я с Кашириным пошел на осмотр окрестностей, а Р. Винник остался со стариками докапывать картошку, так как его особенно ничего не интересовало. Осмотрели село, древнее городище, о котором нам рассказал дед. Городище было небольшое. Представляло оно из себя пространство кругообразной формы в диаметре примерно 150 метров, обвалованное земляным валом. Высота вала едва ли достигала 2–3 метра. Внутри городища расположены школа и клуб, которые в настоящее время уже не функционируют. Когда то в деревне была и мельница, метровые жернова от которой валяются в бурьяне. В центре села я обратил внимание на один дом. Отличался он тем, что его окна, двери, карнизы были украшены резьбой. Такую резьбу на домах я встречал в Сибири, а в наших краях такую картину увидел впервые. А, в общем, деревня представляла грустную картину. Меня такие зрелища повергают в уныние, не могу без тоски смотреть на угасающие и угасшие поселения. Была когда-то жизнь и в силу неблагоприятных обстоятельств, ушла…

      Мне кажется, что это противоестественно. Люди когда-то приехали сюда, освоили земли, построили себе жилища и все необходимое для жизни, и через некоторое время бросили все свои труды, дома, в которых жили. И вот практически в деревне остались лишь только те, которым некуда податься, да и незачем, как и нашим старикам.

      Сходили мы и на сельское кладбище, которое расположено на склоне прилегающей к селу сопки. На этом кладбище привлек наше внимание белеющий памятник, как видно недавно поставленный. Оказалось, что это надгробие сооружено в память о погибших в авиакатастрофе военнослужащим и их семьям. Всего погибло семь человек, как нам сказали, по пьянке. Хотя время близилось к вечеру,