Вершина реализма. Рассказы. Часть третья. Павел Патлусов

      Вот это любовь!

      В небольшой сельской церкви проходила субботняя служба. После обычного канонического начала, отец Геннадий попросил матушку Серафиму собрать у прихожан поминальные записки. Народу в храме было немного: чуть более десятка старушек и два седых старичка.

      Попадья подала записки батюшке. Он начал зачитывать в них имена: «Аграфена, Николай, Сидор, Матрёна… Так! Правильно всё, отложил записку в сторону. Начал читать следующую: «Алексий, Алексий – патриарх… Чья записка?» – неожиданно нахмурился отец Геннадий.

      – Моя, – ответила старушка в тёмном сарафане и в белым платочке на голове.

      – Зачем поминаешь патриарха?

      – Так думала, что Вы забыть можете.

      – Его мы никогда не забываем и в памяти батюшки не должно быть сомнения, – он вычеркивает красным карандашом из поминальной записки патриарха.

      – Виновна, батюшка, – делает полупоклон старушка.

      – А это Надежда что у тебя? – начал он вновь возмущаться. – Мария – свекровь, Мария – сестра, Мария – свояченица? Нельзя было просто имя написать?

      – Так как там их Господь – то различит, – оправдывается старушка. – Нельзя же просто под одним именем.

      – Бог все твои намерения знает и потому не нужно обозначать степень родства..Поняла?

      – Поняла, батюшка! Редко в церкви бываю, – забываю уставы. Ноги не ходят, – если кто привезёт только. Вот сегодня зять привёз…

      Отец Геннадий читает дальше: «Михаил, Михаил Титов… А зачем фамилию указывать, Надежда? – Он уже откровенно начал серчать.

      – Так дочь Нюшка – то у меня от него.

      – Блудила?

      – Я батюшка на исповеди об этом факте созналась.

      В это время худенькая старушка начала что – то нашептывать полной, почти квадратной пожилой женщине, по всей видимости глухой. Именно эта глухая старушка неожиданно вспылила: «Батюшка, Михаила Титова не надо поминать. Вычеркните его!»

      – А вы кем ему приходитесь?

      – Это мой мужик был. Год назад помер, – Вы его отпевали.

      – А-а-а… Вспомнил. Много женщин и детей на его похоронах было.

      – В каждой деревне у него по гулеванке было, да и в селе с десяток… Его называли Фигарой… Домой не зайдёт после работы, – сразу к гулеванке. Вся тринадцатая зарплата уходила у него на подарки пригульным детям.