Загляни за горизонт социального пространства. Антология социальных реконструкций. Живая книга. Юзеф Дуберман

система. Государство может принять закон о всеобщей воинской повинности, и в армию будет призван любой гражданин, даже если он последовательный пацифист. Никто у него не спросит, начинать или нет войну – и он будет убит на этой войне. Государство ужесточит режим прохождения своих граждан через границу, и они не смогут продолжать привычную торговлю продуктами своего хозяйства, хотя еще вчера никаких препятствий этому не было. А пограничники и таможенники зорко проследят, чтобы никто не нарушал закон о государственной границе, ну разве что за взятку. Государство введет жесткий визовый режим для граждан тех или иных государств, и допуск их в страну будет серьезно затруднен; введет разрешительный порядок выезда и создаст массу проблем при осуществлении поездок за границу. Гражданам каких-то государств даруют безвизовый режим, а граждан других государств обложат труднопроходимым частоколом ограничений в получении визы. А ведь по сути дела это не что иное, как сегрегация людей на основе их гражданской принадлежности тому или иному государству! И так в отношении тысяч простых и сложных проблем, возникающих повседневно во взаимоотношениях индивида с государством.

      Михаил Иванович: И какой же выход из этого болота?

      Мечтатель: Правоохранительная система должна претерпеть существенную модификацию по сравнению с ее нынешним состоянием. Прежде всего, эта модификация должна коснуться применяемых в обществе законов. Полный свод этих законов не должен стремиться к регламентации всех многообразных сторон жизни человека. Под запрет должны попасть лишь такие действия, которые влекут за собой реальный или потенциальный ущерб. Законы, принятые и действующие в человеческом сообществе, должны быть сравнительно немногочисленны, лаконичны, точны и безальтернативны. Главной их целью должно стать пресечение всех видов насилия, угрозы насилием и призывов к насилию над личностью, умышленного причинения ей ущерба, материального или морального. Каждый вид преступных действий должен предусматривать лишь строго конкретные судебные меры либо весьма узкий их диапазон. При этом такие меры не должны формулироваться в терминах наказания за содеянное, судебное преследование нельзя подчинять мстительным целям. Главное его предназначение – обезопасить людей от насилия со стороны потенциально опасного субъекта, оно должно содержать в себе средства, лишающие его самой возможности совершать насилие. В такой трактовке практически должна исчезнуть разница между, скажем, убийством и попыткой совершить убийство. В равной степени такой подход диктует столь же решительные меры и в отношении душевнобольного: если мы не наказываем преступника, а лишь ограждаем других граждан от его посягательств, а его ограждаем от вероятности совершить насилие, какая разница, в своем он уме или сумасшедший?

      Подобный подход к оценке правонарушений влечет