Чудеса на земле сказочной. Высшая школа сказкотворчества. Ступень 2. Нина Валентиновна Изгарова

Может, это ты слишком во многом себе отказываешь?

      ─ Но, ─ начала Ника.

      ─ Никаких «но», будешь много знать – очень расстроишься.

      Они устроилась на зубчатой крепостной стене, поглядывая, как на безмятежной синеве небес оставляют росчерки облака, залюбовалась причудливым нагромождением горных кряжей, усыпанных какими-то мелкими цветочками. Казалось, что тишина напевает грустные песни. Совсем рядом, переминаясь с ноги на ногу, быстро застрекотала сорока.

      ─ Пора? ─ спросила её дама, ─ мы готовы!

      Та бойко взмахнула крыльями, сделала над ними круг и, прокричав что-то не совсем внятное, полетела к лесу.

      ─ К бабуле, так к бабуле, ─ засмеялась дамочка, подтолкнула Нику вперёд и бодро зашагала по кочкам, нисколько не беспокоясь за свой шлейф и сапожки на каблуках.

      Долго ли коротко они так шагали, но пришли к лесной избушке, мхом поросшей, в чаще затаившейся. На завалинке сидела подслеповатая бабка и щурилась на солнышко:

      ─ Это ты что ли, ошибка природы, леший, явился? Или кто другой припожаловал? Что-то не разберу, совсем нюх потеряла.

      ─ Бабулечка, это я, Ядвига! Девчонку привела, совсем её жизнь закружила, платье новое надо, ну знаешь то, что праздник в душе делает, с которым расставаться не хочется.

      ─ Ишь, лягушка, чего вспомнила, платье ей надобно волшебное. Сейчас люди без волшебства живут, не верят они в нас. У них и тканей то разных всех сортов, хочешь шубу шей, хочешь сарафан. Зачем им наши чудеса лесные надобны при жизни такой? Там свои радости городские имеются.

      ─ Не ворчи, бабуля, вспомни себя! Ну, пошьет она платье, жакет новый накинет, а радости то и нет, ─ зашептала тихонько женщина, ─ не простая девушка это, у неё в душе сказки живут, а наружу никак не выберутся. Из Зазеркалья Сорока привела, да нечаянно к барону в замок попала, а тот, как всегда, за дочку её принял.

      ─ Чего ты там путаешь, Ядвига, насочиняла тут про баронов всяких разных, ─ проворчала бабка, ─ помочь оно, конечно, надо бы, коли девка с разумением, только нет у меня платьев, кончились. А сундук, раритет этот, давно заклинило, чепуху выдает разную. Красивую, правда. Вот кикимор наряжаю, лешему рубаху красную достала, а чтоб волшебное… Нет, миленькая, не помощница я вам в этом деле.

      Она горестно вздохнула и отвернулась.

      ─ Вот ты, лягушка, осчастливить девку хочешь, а спросила её, сама-то она чего желает? Может просто покрасоваться хочет, так это мы можем, враз соорудим красоту неземную. Она что немая у тебя? Или там, в Зазеркалье, все такие?

      ─ Что это вы про меня шепчетесь, не пойму никак? Она, ─ Ника ткнула в Ядвигу пальцем, ─ притащила меня сюда. А ещё, бабушка, ты её лягушкой зовешь. Ничего не понимаю.

      ─ Что понять ты, девица, хочешь? Что жизнь не сложилась ладно? Тоска душу гложет? Дни твои одноликие, обыденные. Всё-то у тебя есть: дом, семья, работа. А краски где в той круговерти серости и скуки? Живут люди так, гнездятся, не спорю. Но те, у кого сказка в душе зарождается иные