Трон Персии. Книга первая. Наставник. Константин Пылаев

его с лица земли, предав огню всё, что может гореть. Кочевники вырезали полгорода, а из тех, кто остался в живых, почти всех угнали в рабство.

      Но город ожил, хоть и не смог до конца оправиться от нанесённой ему раны. То тут, то там встречались неразобранные руины домов, ещё не успевших стать материалом для жилищ новых поселенцев. Ну это ближе к окраинам. В центре, где кипела торговая суета, ничего уже не напоминало о страшных событиях почти полувековой давности.

      Дом, в котором предстояло теперь жить Таршу был построен как раз из таких, не переживших скифское нашествие зданий. Впрочем, довольно добротный, поскольку строительный материал был дармовым и на нём не пришлось экономить.

      – Маина! – вновь позвал мужчина уже у порога. – Гляди, твоё приданое.

      Выбежавшая навстречу девочка-подросток, года на два старше невольника, замерла от неожиданности. Она, хлопая длинными ресницами, в растерянности уставилась на пришедшего с отцом мальчугана.

      – Вот. – довольный собой отец подтолкнул покупку к дочери. – Теперь будет кому нести вместо тебя кувшин жениху. Он, правда, ещё юн, – мужчина по-хозяйски повернул к себе лицо Тарша, – но года три-четыре у него есть, подрастёт.

      Будущее приданое подняло голову и посмотрело на девочку. Встретившись глазами с ним, она потупилась, и зардевшись, сама стыдливо опустила голову.

      – Но-но, – Тарш получил свой первый подзатыльник в этом доме, – не смей глядеть на мою дочь. И запомни, – мужчина начал вживаться в роль хозяина, – ты здесь слуга. Она хозяйка. Повтори.

      – Она хозяйка. – несмотря на ярость, охватившую его, Тарш повторил.

      Он не боялся ни подзатыльников, ни порки – для него это было не в диковинку. Унижение – вот что он испытал. И самое болезненное – свидетелем его унижения была девчонка.

      Впервые со дня смерти матери ему стало не всё равно.

      Мальчику выделили комнату – закуток, в который до него сбрасывали разный хлам и в котором он едва мог вытянуть ноги. Ему, не боявшемуся тяжёлой и грязной работы не составило труда вычистить помещение. Он хотел и мусор вывезти за город, но Акакис, так звался его хозяин, опасаясь, что он сбежит, запретил это делать.

      Глупец. Бежать мальчику некуда. Обратно вернуться нельзя – для бывших общинников он был убийцей, проклятым провести остаток вечности под мостом. В любой другой деревне его вряд ли бы приняли, а если и приняли, то положение было бы не лучше теперешнего. А в случае поимки беглеца ждало суровое наказание и выжженное клеймо на лбу.

      Но Акакис всё равно первое время трясся над ним, словно над куском серебра, спрятанным во дворе. Он нередко вскакивал посреди ночи и шёл проверять раба, мешая тому спать.

      Правда, длилось это всего пару месяцев, после чего Таршу было разрешено ночевать под открытым небом, и он спал там до самой осени, соорудив лежанку из хлама и негодной для дальнейшей обработки шерсти.

      Собственно, Акакис занимался ею, и нельзя сказать чтобы прибыльно. Гильдия ткачей Тейшебаини строго следила за распределением производства, в котором