Ничего личного. Олег Бойко

либо на пару, ничего жаренного на масле, никаких консервов и строгое сочетание продуктов в соответствии с их совместимостью.

      – Зачем вы меня позвали к себе домой?

      – Поговорить не с кем… Считай, что от скуки…

      Он снова подошел к столу и, разлив по стаканам свое ядовитое пойло, спросил:

      – За что на этот раз выпьем?

      – За честность, – сказал я первое, что пришло в голову.

      – Отличный тост!

      Мы снова выпили, на этот раз уже звякнув стаканами. Отец Вероники, как обычно, без видимых последствий, а я, изо всех сил стараясь сохранять внешнюю невозмутимость, но внутри испытывая адские муки, как физические, так и душевные. Только на этот раз я поспешил закусить выпитое хлебом с кабачковой икрой.

      – Скажи мне, друг любезный, – в голосе отца Вероники прозвучала ирония, – раз уж мы выпили с тобой за честность. Ты любил мою дочь?

      – Да, любил… – незамедлительно ответил я и умолк, а потом добавил. – Возможно, не так сильно, как она того заслуживала, и, понятно, не так, как вы, но любил. Не сомневайтесь.

      – Просто интересно, любовь это была или так… желание? По молодости эти два понятия очень трудноразличимы.

      Я понял, куда он клонит. Это как чувство голода и желание съесть что-нибудь конкретное. Причина – чувство и следствие – удовлетворение желания. Все правильно с точки зрения логики. Но природа человека устроена так, и в этом вся загвоздка, что мы часто хотим что-нибудь съесть, не чувствуя при этом голода. Просто потому, что знаем – это вкусно! Или потому, что, если не сейчас, то потом не достанется. А то и вовсе едим, просто потому что можем… Не испытывая ни чувства, ни даже желания. Потому, что реклама на каждом углу навязывает нам бессознательное потребление – это вообще крайний и самый худший случай. И если так, то по мне лучше уж недоедать или даже голодать, чем постоянно быть сытым и не знать голода вовсе.

      – Чего замолчал? – спросил, не оборачиваясь, отец Вероники, помешивая в кастрюле макароны.

      И я ответил:

      – Если бы вы задали мне этот вопрос тринадцать лет назад, я бы не нашел, что вам ответить. Но сейчас абсолютно точно могу вам сказать, что это была любовь. Молодая, глупая и даже наивная, но любовь. То есть, это было именно чувство. А желание… куда ж без него? Оно было следствием, а не причиной.

      – Ты смотри, как сказал… И возразить нечего, – отец Вероники покачал головой, выключил плиту и вернулся к столу, чтобы в третий раз налить водки. – Есть тост!

      – Какой? – я взял свой стакан и приготовился к приему очередной порции омерзительной теплой отравы.

      – За любовь…

      Я удивился, но повторил:

      – За любовь!

      Мы снова стукнулись стаканами и опрокинули их содержимое в себя, после чего я снова принялся за хлеб с кабачковой икрой, а отец Вероники стал сливать макароны и раскладывать их по тарелкам.

      – Масла нет, и посолить забыл… – сказал он, садясь за стол.

      – Ничего…

      Я набросился на еду, как дурак на поминках. Надо было хоть как-то заглушить последствия вчерашнего