Восход памяти. Ядвига Симанова

будет сказать – игры памяти. Какие-то тайные знания имелись в твоей голове, но твой разум отчего-то прятал их, оберегая от посторонних глаз. Потому в памяти сохранились лишь символы, завуалированные наносным фоном.

      – Допустим так, – рискнула согласиться Марианна, решив отложить осмысление всего услышанного на потом. – А что за символ ты видел раньше? Ты собирался сказать, но отклонился от темы.

      – Ах да… – протянул Константин, вспоминая. – «Вихрь. Разлом. Земля пополам». Я кое-что знаю о Вихре. Меня волнует другое – откуда о нем знаешь ты?

      – Я ничего ни о каком вихре не знаю! – удивленно воскликнула девушка.

      – Ты теряешь нить, – мягко прервал Константин. – Ты знаешь. «Вихрь. Разлом. Земля пополам» – складно. Ты когда-нибудь писала стихи?

      Константин попал в самую точку. Марианне стало страшно… Если принять теорию Константина за истину, то все ее представления о собственном прошлом – ложь, выдумка, искореженная фантазия. Если поверишь в такое, остается лишь перестать доверять собственным чувствам.

      – Так память играет в прятки, скрывает знание, – говорил Константин. – Вопрос – откуда у тебя это знание?

      Марианна молчала. Создавалось впечатление, что она вот-вот вспомнит, откроет кладовую знаний, предоставив ее в распоряжение привлекательного ученого. Но то ли ключ был утерян, то ли кладовая пуста, поэтому девушка, не выдав ни крупицы ценной информации, нарушила молчание и спросила:

      – Что такое Вихрь?

      Чуткий к произнесенным словам ветер, выметая из-под колес листву, закружил ее в воздухе ровным кольцом, затем, стремительно изменив направление, швырнул вниз, разметав в беспорядке по коленям Марианны. Для нее это был знак, для мужчины – напоминание. Подмена понятий не меняла сути – Вихрь стоил того, чтобы о нем послушали, Вихрь стоил того, чтобы о нем рассказали.

      Становилось прохладно, и Константин предложил пройти к автомобилю. Он, продолжая толкать коляску, пытался собраться с мыслями, чтобы в двух словах объяснить девушке то, что сам не понимал о конца.

      – Я гоняюсь за Вихрем уже несколько лет, с тех пор как зашел в тупик в своем исследовании. И Вихрь — причина тому. Представь себе некое абстрактное информационное поле – хранилище информации о тех или иных событиях. Память по сути является таким информационным полем. И что самое интересное, это поле не имеет четкой локализации в каком-либо определенном центре головного мозга. Известны случаи, когда пациенты, которым по различным показаниям удалили значительную часть головного мозга, не только не утрачивали память, но и зачастую вспоминали многие чрезвычайно точные детали из ранее забытого. Такие случаи подтвердили гипотезу, сделанную еще в середине 40-х годов нейрофизиологом Карлом Прибрамом[6] о голографической природе памяти. Информационное поле памяти, подобно голограмме, распределено по всему головному мозгу, причем каждая его частица хранит память о целом. И тебе это известно! – заметил Константин, сворачивая в переулок и подводя коляску к припаркованному

6

Карл Прибрам – американский врач, психолог и нейрофизиолог, автор книги «Languages of the brain; experimental paradoxes and principles in neuropsychology» (1971) и др.