Третий брак. Лилия Фандеева

свет, и майор направился туда.

      – Как здоровье, Павел Петрович? Почему калитка не заперта? Гостей ждёте? Не волнуйтесь, скоро явятся. Вы думаете, с вами будут шутить или пугать? Эти люди не бросают слов на ветер. Вы сообщение получили?

      – Паша, мне поздно бояться. У меня заказов почти нет после нашумевшей операции. Я лучше лишусь своего бизнеса, чем уступлю этим ублюдкам.

      – Ты понимаешь, старый пень, что ты им не нужен? Они возьмут в заложники Татьяну или Лизу, и ты сам сядешь за руль этого чёртового автовоза. Ты этого хочешь? Час назад мне пришло сообщение с неизвестного номера. У тебя есть сутки. Что от тебя зависит? Заказ есть, ты его исполняешь. Какая тебе разница, что, как и кто куда-то везёт? Хочешь быть честным и чистым – обратись куда следует, пусть проверяют.

      – Паша, я догадываюсь о твоих связях с криминалом, но не думаю, что ты сможешь переубедить меня в решении.

      – Мне плевать на твои догадки, а своих девчонок я в обиду не дам. Ты пойми, если бы я только знал, кому понадобился транзит, я разбирался бы не с тобой, а в другом месте. Я не понимаю твоего спокойствия. Я трижды в день получаю сообщения вразумить вас, и каждый раз мне указывают, сколько времени для этого осталось. Я могу быть в такой ситуации спокоен? Вы издеваетесь надо мной, и вам безразлично, что будет с дочерью и внучкой? Похитить, не значит не причинить вреда физического или психологического. Вы понимаете, что своей идиотской принципиальностью подвергаете опасности Лизу? Она простит вам насилие, издевательства? Я проезжал мимо дома, и света в доме нет. Куда они могли пойти в такое время? Где они сейчас и что с ними? Ваш телефон звонит.

      – Перезвонит позже. Паша, ты бы оставил моих девочек и меня в покое. Мы сами разберёмся с этим вопросом. – Туманов знал, что в доме есть камера и все его контакты под наблюдением. Он сам давал согласие на проведение операции, и «ждал» совсем другого гостя вместо зятя, поэтому и был спокоен. Кузнецов ничего этого не знал, и его, без того «накрученного» за неделю, вывело из себя равнодушие тестя к происходящему.

      – Сейчас ты звонишь Ланскому, а к утру, машина должна быть готова к рейсу, – Кузнецов вынул из-за пояса пистолет. – Ты меня вынуждаешь на крайние меры.

      – И не подумаю. Стреляй. Ты сядешь и девочкам уже ты не поможешь.

      Кузнецов был так зол на тестя за его непонимание текущего момента, что перестал контролировать себя. Он выстрелил в стену за спиной тестя и направил пистолет на него:

      – Я прошу тебя в последний раз, – Павел замолчал, услышав звуки в доме. Он был уверен, что Туманов в доме один. Его рука чуть дрожала, а в глазах вспыхивала ярость. Он выстрелил и в тот же миг на него навалился кто-то в маске. Между ними началась потасовка, прозвучал третий выстрел, прежде чем Павла повалили на пол, защёлкнули за спиной наручники и подняли на ноги. В проёме двери он увидел человека в белом халате, который склонился над женщиной в ночной сорочке. Это была его жена. Кузнецов издал вопль раненого зверя, в котором была боль и отчаяние. Он обмяк, потеряв сознание.

      Лиза, слушавшая музыку через наушники, почувствовала,