Хромые кони. Мик Геррон

него, в то время как сам он смотрел на платформу, в конце которой, из дальнего выхода, появилась фигура.

      Белая рубашка. Синяя футболка.

      Ривер побежал.

      За спиной тоже кто-то пустился бегом, окликая его на ходу по фамилии, но это было не важно. Ривер бежал наперегонки с поездом. Бежал и выигрывал: он поравнялся с головным вагоном, вырвался вперед. В ушах отдавался мерный и страшный лязг колес, контрапунктом к которому стучал нарастающий страх внутри. Ривер слышал глухие удары кулаков по стеклу. Заметил перекошенное ужасом лицо машиниста, ожидающего, что он вот-вот бросится на рельсы. Но сейчас Риверу было не до чужих страхов, он делал единственное, что мог, – бежал по платформе ровно с этой скоростью.

      Фигура впереди (синяя футболка, белая рубашка) тоже делала единственное, что могла.

      На окрик не оставалось дыхания. Дыхания оставалось лишь на последний рывок, и у него получилось…

      Почти получилось. Почти получилось вырваться вперед.

      За спиной снова выкрикнули его фамилию. За спиной состав начал набирать скорость.

      Кабина машиниста обогнала его и находилась в пяти ярдах от объекта.

      Потому что это и был объект. С самого начала – это и был объект.

      Дистанция между ними стремительно сокращалась. Ривер уже мог как следует разглядеть совсем еще юнца. Восемнадцать? Девятнадцать? Черные волосы. Смуглое лицо. И синяя футболка под белой рубашкой (сука ты, Паук!), которую объект расстегивал, обнажая нательный пояс, нашпигованный…

      Состав поравнялся с объектом.

      Ривер выбросил вперед руку, словно пытался дотянуться до финишной ленточки.

      Сзади замедлили бег, а потом остановились. Кто-то выругался.

      Ривер почти успел, он был в полусекунде от объекта.

      Но «почти» не считалось.

      Объект рванул шнур на поясе.

      На этом все и кончилось.

      Часть первая. Слау-башня

      2

      Сначала давайте определимся хотя бы со следующим: Слау-башня не только не расположена в Слау, но и вовсе не башня. Парадная дверь ее прячется в грязной нише между двумя объектами коммерческой недвижимости, в лондонском округе Финсбери, в двух шагах от станции метро «Барбикан». Слева от двери расположилась бывшая газетная лавка, ныне – газетно-бакалейно-алкогольная, где все более значительная часть выручки приходится на доход от проката видеодисков; справа – китайский ресторанчик «Новая империя», с неизменно задернутыми плотными красными шторами. В витрине тут висит бессменное, отпечатанное на машинке и выцветшее в желтизну меню, куда время от времени фломастером вносятся правки. В то время как газетная лавка остается на плаву благодаря диверсификации бизнеса, «Новая империя» заняла осадное положение, выбрав в качестве долгосрочной стратегии выживания перманентное урезывание производственных затрат: блюда из меню регулярно вычеркиваются, словно закрытые поля на игровой карточке лото. Одно из глубоких убеждений Джексона Лэма состоит в том, что в один прекрасный день в меню «Новой империи» не останется ничего, кроме обжаренного с яйцом риса и свинины под кисло-сладким соусом,