Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров. Пелам Гренвилл Вудхаус

он был неумолим. Завершилось все окончательным разрывом между ее светлостью и сэром Родериком, причем ее светлость заявила, что видеть его больше не желает, а сэр Родерик торжественно поклялся, что, если он выберется живым из этого проклятого дома, ноги его здесь никогда больше не будет.

      – Форменный скандал, Дживс.

      – Скандал, сэр.

      – И помолвка вдребезги?

      – Вдребезги, сэр. Привязанность, которую ее светлость питала к сэру Родерику, была в мгновенье ока смыта приливом оскорбленной материнской любви.

      – Хорошо сказано, Дживс.

      – Благодарю вас, сэр.

      – А сэр Родерик, стало быть, свалил навсегда?

      – Видимо, так, сэр.

      – В последние дни в Чаффнел-Холле сплошные напасти. Можно подумать, кто-то наслал на него проклятье.

      – Человек суеверный, несомненно, так бы и решил, сэр.

      – Что ж, если на нем раньше не было проклятья, теперь легло не меньше сотни. Их насылал старикан Глоссоп, я слышал, когда он проходил мимо.

      – Насколько я могу судить, сэр, он был очень взволнован?

      – Ужасно взволнован, Дживс.

      – Так я и подумал, сэр. Иначе он не ушел бы из дома в таком виде.

      – О чем вы?

      – Ну как же, сэр, извольте рассудить сами. Вернуться в гостиницу в сложившихся обстоятельствах он вряд ли сможет. Его внешний вид вызовет нежелательные высказывания. И в замок вернуться после случившегося инцидента тоже нельзя.

      До меня начало доходить, к чему он клонит.

      – Черт возьми, Дживс! Вы направили мои мысли в совершенно новое русло. Давайте проанализируем ситуацию. В гостиницу он не может вернуться, это ясно как день; не может также приползти к вдове и просить у нее приюта, это тоже ясно. Все, тупик. Не представляю, что ему делать дальше.

      – Положение и в самом деле затруднительное, сэр.

      Я задумался. И странное дело: вы наверняка решили, что меня переполняла тихая радость, а мне на самом деле было немного грустно.

      – Знаете, Дживс, хоть в прошлом этот субъект и вел себя по отношению ко мне подло, мне его сейчас жалко. Ничего не могу с собой поделать. Он в жуткой ловушке. Положение у него просто кошмарное. Я на собственной шкуре испытал, что значит быть скитальцем с черной физиономией, но мне хоть не надо было заботиться о сохранении собственного достоинства. Ну, увидел бы меня свет в таком виде, пожал бы плечами и усмехнулся: дескать, молодо-зелено, чего от меня ждать, вы согласны?

      – Да, сэр.

      – А с человека, занимающего такое положение, как он, совсем другой спрос.

      – Совершенно справедливо, сэр.

      – Ну и ну, Дживс, ну и дела. Мне кажется, Дживс, я знаю разгадку: это небесная кара.

      – Вполне возможно, сэр.

      Я не часто морализирую, но тут уж не смог удержаться:

      – Она только доказывает, Дживс, что мы всегда должны относиться к людям по-человечески, даже к самым незаметным. Сколько лет этот тип Глоссоп попирал меня своими ботинками с шипами на подошвах, и вот смотрите, чем все кончилось. Ведь как бы сейчас развивались события,