Шок-шоу. Иван Бакунин

хватит, может быть, – сказал Ашот. – Не могу я больше бить инвалида.

      – И, в самом деле, как то некрасиво получается, – согласился Гурген.

      Обмякший Дубинин упал на асфальт.

      – Эй, ты? Ты больше не будешь девушку преследовать? – обратился к нему Ашот.

      – Угу, – пролепетал Иван.

      – Кажется, он всё правильно понял, – сказал Ашот.

      Камера вывела крупным планом Песочникова. У него было серьёзное лицо, будто он вёл не развлекательное шоу, а трансляцию из Государственной Думы.

      – Это было жестоко. Избить больного человека. Увы, мы не могли вмешаться и остановить этих людей. Иначе бы шоу сорвалось. Таковы наши правила. Мы вмешались бы только в случае, если игроку грозила бы стопроцентно смертельная опасность. Я подумал, что был сначала, в каком-то смысле, не прав относительно Ивана, того, что касается его умственных способностей и других талантов в кавычках. Поглядите, какой напор, какая безудержная смелость. Не та ли это смелость, которая города берёт. Будем наблюдать дальше. А что же происходило с нашим вторым игроком Вадимом во второй день игры? Смотрим.

      На картинке появился Чайка. Нервный и растрёпанный в трениках с оттянутыми коленками он курил на балконе. Пепельница из консервной банки наполнилась с горкой окурками. Песочников комментировал:

      – Наш герой думает, как ему получить доступ к Наташе. И ничего умного ему в голову не приходит. Ага, вот глядите, он спохватился. У него появились кой-какие мысли насчёт завоевания сердца и не только его прекрасной дамы.

      Вадим входит в комнату, садится на диван с гитарой и отчаянно подбирает мелодию. Он пытается придумывать текст и мелодию одновременно. У него ничего не получается, тогда он кладёт гитару на пол и ходит по комнате из одного конца в другой. Потом Чайка останавливается посреди комнаты, что-то быстро обдумывает, подходит к столу, с которого берёт мобильный телефон.

      – Сейчас он будет звонить своему другу Косте, такому же неудачнику, как и он. Правда, друг нашего героя более плодовит в творчестве, – комментировал Песочников. – Давайте, послушаем их разговор.

      Чайка подошёл к двери балкона и приоткрыл её. Слышны долгие гудки.

      – Алло, – слышен мужской звонкий голос.

      – Кость, привет, – начал Чайка.

      – И ты будь здоров. Давно тебя не было ни слышно, ни видно.

      – Много дел.

      – Бизнес?

      – Прикалываешься? Сам знаешь, какой из меня бизнесмен. Болтаюсь, как одно вещество с неприятным запахом в проруби, как обычно. Я тебя хотел попросить сделать мне одно одолжение.

      Чайка запнулся. Образовалась пауза.

      – Ну? Какое одолжение? – спросил Костя.

      – Мне нужны песни. Десяток. Ты не одолжишь мне их?

      – Каким макаром?

      – Сделаем вид, как будто их я написал.

      – Что, значит, сделаем вид? Я их исполнял в компаниях. Люди знают, что я их автор.

      – Да, где ты их исполнял? На пеньках в лесу?

      – На фестивалях я их пел также.

      – Каких фестивалях? Кто на них ходит. Кучка городских сумасшедших?

      – Знаешь что?

      – Не