Необыкновенная жизнь документалиста. Жанана Курмашева

и физически – они были односельчанами Тлеугазы и покончили жизнь самоубийством.

      Каждый день старика Тлеугазы похож на другой: он пасет свой малочисленный скот, а по возвращении домой занимается хозяйством и огородом. Ничто больше его не ждет в этой жизни, да и он уже не надеется на перемены. Почему он продолжает здесь оставаться, что его тут держит, каково ему всю жизнь нести на себе этот тяжелый груз?

      Он был совсем малышом, когда на его глазах произошли ядерные взрывы. Он был очевидцем и жертвой тех страшных испытаний на полигоне. «Кто-то из старших, вспоминая первые взрывы, рассказывал позже, что «это было даже красиво», – вспоминает Тлеугазы. Страшная красота. Как повлияла она на жизнь невинных людей, без ведома которых здесь провели испытания? Как эти люди смогли вынести даже не сами взрывы, а факт того, что об их человеческой ценности никто тогда не задумался? Как они выдержали эту человеческую жестокость и безразличие к их судьбе?

      Наша съёмочная группа задается этими вопросами, но даже не может представить себе, что чувствуют жертвы тех событий. Сегодня мы готовы взглянуть в лицо жестоким последствиям человеческих поступков. Мы поедем и посмотрим героям фильма в глаза. Мы сможем заглянуть в наше общее прошлое через частную историю одного человека. И мы очень надеемся, что у него всё ещё есть вера в лучшую жизнь. Только заглянув в глаза друг друга мы сможем не повторить эту боль, причинённую однажды.

      Серия 3. Голоса узников

      Сквозь толщу злобы человечьей

      В сто тысяч раз звериной злей,

      Сквозь вопль, и стон, и боль увечий,

      Сквозь вонь гниющих волдырей,

      Сквозь человеческую мерзость,

      Сквозь тайный страх и явный смрад,

      Где каждый нерв в конец истерзан

      И легкие, хрипя, чадят

      Глаза увидели глаза…

      Что в том, что в круг легли морщинки?

      Глаза наткнулись на глаза

      Как щит на щит на поединке,

      И четкое отображенье

      Глаза увидели в зрачках

      Того, что было в поле зренья,

      Что вызывало боль и страх.

      Глаза наткнулись на глаза,

      Но пристальные от рожденья

      Они увидели и за зрачками дивное виденье:

      Такая там любовь цвела,

      Такая нежность клокотала,

      Как будто бы источник зла собою затопить желала.

      И стало ясно, всё – мираж:

      И боль, и страх, и вопль, и злоба.

      Одна лишь есть, одна, всё та ж

      Старинная любовь до гроба.

Давид Выгодский, узник КарЛага

      Многие люди, побывавшие здесь, испытали страх, но для некоторых это место с трагической историей является домом, несмотря на то, что совсем недавно для их репрессированных родственников, отбывавших здесь срок, КарЛаг был самым худшим, страшным испытанием. Люди, живущие здесь, стали частью прошлого и, в каком-то смысле, его хранителями. КарЛаг притягивает любителей