Королевство плоти и огня. Дженнифер Арментроут

за тебя замуж. – Тугой узел напряжения в моей груди немного ослаб. – Это не отменяет ложь и все прочее, но, по крайней мере, смягчает мою жажду убийства. – И душераздирающее разочарование. Но об этом я говорить не стала. – Таким образом, я, возможно, не отрежу тебе голову, пока ты спишь.

      Он изогнул губы.

      – Но не обещаешь?

      Я не удостоила его ответом.

      – Таким образом, ты будешь всем рассказывать, что мы поженимся, и я буду вести себя на людях соответственно? А после свадьбы мы поедем в столицу?

      Кастил поднял голову и вперил взгляд в стену напротив.

      – Да, но нам придется быть убедительными. Не просто говорить всему миру, что мы поженимся. Мы должны пожениться, как только прибудем в Атлантию. До того, как я покажу тебя моим родителям.

      Я похолодела.

      – Думаешь, разумно жениться прежде, чем ты хотя бы скажешь королю с королевой, что обручен?

      – Не особенно.

      На его лице мелькнула мальчишеская ухмылка, которая, наверное, частенько там появлялась, когда он был моложе и собирался натворить нечто такое, что ввергло бы его в неприятности.

      – Мои родители будут… недовольны.

      – Недовольны? – Я подавила смешок. – Подозреваю, что это еще мягко сказано.

      – Вполне возможно. Но мои родители будут откладывать свадьбу, пока не убедятся, что брак настоящий. Мы не можем тратить время на то, чтобы дожидаться их позволения – позволения, в котором я не нуждаюсь. Как я уже сказал, мой народ хочет возмездия. Если родители решат, что это все интрига, затеянная, чтобы вернуть принца, которого они уже оплакали, если они поставят возмездие превыше жизни, они попытаются помешать. Как только ты станешь моей женой, ты будешь в безопасности.

      – Похоже, твой народ…

      Я не договорила. Его народ казался варварами, но мой ненамного лучше. Независимо от того, считаю ли я Вознесшихся своим народом или нет, они меня воспитали. Разве не стала бы и я такой же ожесточенной, если бы жила, зная, что Вознесшиеся могут явиться в любой момент и убивать безоговорочно и безнаказанно? Я была бы такой же разъяренной.

      Я уставилась на его профиль, на строгие линии лица, на тени под глазами, и меня охватила дрожь. Наверное, мы с Кастилом не такие уж и разные.

      – Я поняла.

      Он перевел взгляд на меня, слегка расширив глаза.

      – Что?

      – Поняла, почему ты это делаешь. Они держат твоего брата, которого захватили, когда он освобождал тебя. – Мои мысли перенеслись к Йену. – Я могу понять, что ты пойдешь на крайние меры, чтобы его вернуть.

      Он повернулся ко мне.

      – Правда?

      Я кивнула.

      – Я бы поступила так же. Поэтому я могу понять, хотя мне это по-прежнему не нравится. Мне ненавистно то, что я для тебя – не более чем пешка, но тем не менее я могу понять, почему это так.

      – Поппи, ты для меня не просто пешка.

      – Не лги, – возразила я, и у меня сжалось сердце. – Ни одному из нас это не делает чести.

      Он открыл рот и закрыл, похоже, передумав говорить.

      – Вот почему я понимаю. Ты сделаешь что угодно,