Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять!. Денис Кащеев

дело курсанта второго курса Голицына Ивана, постановил… – альгерд выдержал короткую паузу и тут же продолжил: – Признать нарушение дисциплины, допущенное курсантом второго курса Голицыным Иваном, выразившееся в самовольном оставлении в учебный период территории Школы, а также злостном несоблюдении правил ношения индивидуального браслета, подпадающим под раздел второй статьи сто тридцать седьмой Общего Дисциплинарного Кодекса, на основании чего… ИСКЛЮЧИТЬ Голицына Ивана из числа курсантов Школы.

      В глазах у Ивана потемнело: он до последнего момента надеялся, что приговор Трибунала Школы не будет таким суровым. Нет, конечно, если прислушаться ко всему, что говорил докладчик-обвинитель нард Ктур, Голицына следовало не то что из Школы выгнать взашей – расстрелять на месте. Од-марол, сам-то преподающий в Школе лишь с этого сентября, припомнил Ивану и прошлогодний конфликт между национальными делегациями с его непосредственным участием (но все же в конце концов закончилось хорошо – и даже наоборот, послужило толчком для введения в программу криска!), и такой же давности невыполнение учебного приказа на занятии по пилотажу у нарда Орна (за что Голицын и так уже сполна поплатился лишением призовых баллов), и даже повторное невыполнение приказа во время сдачи летней сессии (ну, тут уж, пожалуй, и вовсе перебор – если бы тогда Иван сделал так, как требовало от него составленное шпионом Ранолы нардом Шиддом полетное задание, не видать Альгеру итоговой победы, как своих ушей!). Что же касается последнего проступка, то тут уж нард Ктур и вовсе не жалел черных красок. Слова «дезертирство», «саботаж» и «преступное разгильдяйство» были в его пламенной речи, пожалуй, еще самыми мягкими.

      Оставалось только гадать, когда и чем Иван успел так сильно насолить новому школьному лингвисту?

      Но затем настала очередь нард-кора Нивга, назначенного оппонентом докладчика, и картина сразу же резко поменялась. Нарушение из едва ли не измены Родине превратилось пусть в грубую, но всего лишь халатность, а сам Голицын из закоренелого негодяя, недостойного и на пушечный выстрел подойти к военно-космическим силам, – в пусть не слишком умного, но, в общем, честного парня. Обратившись вслед за обвинителем к бурным событиям прошлого года, нард-кор Нивг напомнил Трибуналу, что это именно Иван – при помощи товарищей, конечно, – сумел, рискуя жизнью, известить военно-космические силы о коварных замыслах Ранолы по строительству на Луне опорной базы, чем, безусловно, оказал Альгеру неоценимую услугу. Не остались забыты и успехи Голицына в учебе и даже игра за сборную Школы в криск.

      Дополнительные гирьки на чашу весов защиты положили поручительства, данные за Ивана Сварамом Сингхом, Чаном Бяо, Чжу Пэном, Збигневом Мазовецки и Эммой Маклеуд. Разумеется, к ним готовы были присоединиться и Глеб с Пашкой и даже Сергей Владимирович Боголюбов – но их, как членов одной с Голицыном национальной делегации, Трибунал в процесс не допустил. Когда же выяснилось, что, согласно правилам, поручителей должно быть как минимум шестеро, свой голос за Ивана добавил лично нард-кор