Пустячок, а приятно. Марина Серова

конгресса ему очень долго аплодировали…

      – По телефону с ним разговаривал Анатолий Дмитриевич?

      – Разумеется! – От удивления жена Ольховского даже перестала всхлипывать и уставилась на меня во все глаза. – А кто же еще?

      – Ваш муж не завидовал Николаю Пантелеймоновичу, что тот едет в Берлин, а он остается дома?

      – Нет, что вы! – Взгляд жены Ольховского стал еще более удивленным. – Чему тут завидовать? И потом, в Германию мы с Толей регулярно ездим… То есть ездили, – поправилась она испуганно, и из глаз ее снова полились слезы.

      – Скажите, – заговорила я, подождав, пока женщина возьмет себя в руки, – а вы уверены, что с вашим мужем не происходило ничего необычного в последние дни? Может быть, он выглядел особенно озабоченным или утомленным, жаловался на какие-нибудь неожиданные проблемы? Или говорил вам что-то такое, чего раньше не было…

      Жена Ольховского задумалась.

      – Говорил! – с готовностью подтвердила она. – Толя говорил мне, что скоро случится в его жизни нечто… И мы или сильно разбогатеем, или… я не знаю что…

      – Что? – не выдержал Кирьянов.

      – Он так и не сказал мне ничего более. Он не был скрытным со мной, скорее наоборот, но в этот раз, как я ни старалась, ничего определенного не смогла от него добиться. Толя либо отмалчивался, либо отшучивался.

      Кирьянов кивнул. Вид у него был разочарованный.

      – Он никогда не упоминал при вас о чемоданчике? – спросила я. – Таком небольшом, типа «дипломат», обитом темно-коричневой кожей, довольно потертом на вид…

      – Чемоданчик? – Жена Ольховского смотрела на меня изумленно. – Нет, про чемоданчик Толя ничего не говорил… С какой стати? И почему вы спрашиваете?

      – Да так, – отвечала я неопределенно. – Может быть…

      – Толя не упоминал про этот чемоданчик, – подчеркнула жена Ольховского. А затем вдруг добавила: – Но он приносил его домой. Как раз такой, какой вы описываете: коричневый, небольшой, типа «дипломат»…

      – Приносил? – переспросила, ошалев от неожиданности, я. – Вы в этом уверены?

      – Разумеется! Я сама его видела.

      – И что было в этом чемоданчике? – недоумевая по поводу моего поведения, спросил Кирьянов.

      – Не могу сказать, – отвечала жена Ольховского. – Он был какой-то невероятно тяжелый, я чуть не надорвалась, когда попыталась его поднять. Ногу я об него ушибла, зацепившись в темноте…

      – В темноте? – перебила, еще больше удивившись, я.

      – Ну да, Толя в прихожей его оставил…

      – Однако что же на самом деле было там? – нетерпеливо спросил заинтересовавшийся Кирьянов.

      – Не знаю… – Ольховская неопределенно пожала плечами.

      – Но вы же ведь заглянули внутрь… – Киря не то задал вопрос, не то констатировал факт.

      – В том-то и дело, что нет! – воскликнула хозяйка дома. – Там оказались замки с секретом, цифровой код нужно знать, чтобы их открыть.

      – А вы бы спросили у мужа номер кода, – предположила я, – да