Звёздный. Кэтрин Ласки

выполняют в общем построении. Однажды в своей кузнице она взяла молоток с клещами и выковала длинную металлическую полосу, передававшую все плавные изгибы бирргиса. Сколько же сорок умоляло ее обменять на что угодно эту «блестящую красивую штуковину»! Но она не поддавалась на их уговоры. Эта полоса висела на ветке одинокого дерева у ее кузницы и, когда поднимался ветер, тихо раскачивалась, отражая во все стороны солнечные зайчики. Теперь она, наверное, пропала навсегда, затерявшись среди обломков, оставленных землетрясением. Гвиннет попыталась ее разыскать, но не смогла. Это была одна из немногих вещей, наряду с молотками, клещами, наковальней и другими инструментами, о которых она жалела больше всего.

      Да, позади брошено много чего. И так мало осталось от прежней жизни! А теперь вот и бирргис изменился. Что у него общего с этим неуклюжим строем, похожим на беспорядочное стадо мускусных быков? Гвиннет понимала, чего добивался Фаолан – его рассуждения были не лишены здравого смысла, – но красоты в этом было мало. Интересно, найдется ли красота в том новом мире, к которому они стремятся? В той самой Синей Дали? И найдется ли там место для нее – для совы-кузнеца без инструментов? Для совы-кузнеца, зрение которой ухудшается?

      С каждым днем окружающий мир для Гвиннет становился все более тусклым. Поначалу она надеялась, что это временно; возможно, виной тому был суровый ветер, дувший в глаза. Но как бы усердно она ни моргала, стараясь прочистить их тонкой прозрачной мембраной, зрение не улучшалось. Они старались не идти по Хрустальной равнине днем, при свете солнца, но, наверное, несколько раз она вылетала на разведку слишком рано и повредила-таки себе глаза. Однажды она видела ослепшую полярную сову, видела, как беспомощно та хлопала крыльями, взлетая, и как неуклюже падала при приземлении. Зрелище было не из приятных – казалось, птица потеряла всякую ориентацию и не знала, в какой стороне небо и в какой земля. В конце концов та полярная сова погибла, сломав себе шею при очередной неудачной посадке. Ужасная смерть. У нее была сломана каждая из четырнадцати косточек, благодаря которым совы могут делать головой почти полный оборот.

      Гвиннет еще раз посмотрела вниз, на неприглядное скопление волков, которое только что остановилось из-за того, что резко усилился ветер. Преодолевать ледяные гребни было опасно даже в таком построении. Сова сложила крылья и устремилась вниз.

      – Мы что, остановились для ночевки? – спросила Гвиннет, опустившись под носом у животных, сгрудившихся под небольшим ледяным выступом.

      – Нет, просто сделали временный привал. Подождем, пока утихнет ветер, – ответила Эдме.

      – Утихнет ветер? – Гвиннет повернулась к Фаолану, услышав тревожащий треск льда. – Выступ может отломиться.

      И она закинула голову почти назад, указывая клювом на опасную глыбу.

      – Знаю, – ответил Фаолан. – Не самое подходящее место для отдыха.

      У него и самого было неспокойно на душе. Сейчас путники оказались зажатыми между ветром и нависшим над ними льдом. Но если они попытаются преодолеть гребень, то их не защитит даже новое