Жемчужный принц. Варвара Иславская

принц сел за бюро, раскрыл аккуратно сложенный листок и начал читать неизвестное послание:

      «Всемилостивейший сеньор, высокочтимый правитель Жемчужного острова, нижайше прошу Вас выполнить последнюю просьбу Вашей преданной подданной.

      Сегодня, когда часы пробьют два час ночи, прошу вас прийти в лес на старое афинское кладбище. Искренне уверяю, что сие свидание останется в тайне и ничто не повредит репутации и чести Вашего Высочества.

Ваша преданная, искренняя, любящая…»

      «А далее стоит многоточие, из чего следует, что отправительница, а это, несомненно, женщина, не пожелал назвать своего имени», – подумал принц. «Раз девушка просит, то разве можно ей отказать? Хотя это наверняка какая-нибудь ловушка, связанная с ключом от траурной залы. Что же делать? Не могу же я показать себя трусом! Все-таки я – сын королевы Маргариты, могущественнейшей из фей!»

      Принц посмотрел на часы. Они показывали половину второго ночи.

      Некоторое время он смотрел перед собой, потом резко встал и подошел к зеркалу. Ничего не изменилось на его прекрасном лице – та же глубокая морщинка под капризной нижней губой и те же ужасные полосы, идущие от носа к верхней губе. Хотя…принцу показалось, что эти признаки «старости» были уже не так заметны, как в первый раз. Но возможно они были не столь заметны из-за мягкого.

      – Какая теперь разница! – воскликнул принц. – Все равно придется идти, – и он распахнул шкаф, чтобы достать оттуда подходящую для подобного случая одежду.

      Облачившись в черные кюлоты (короткие штаны) и красную рубаху, принц прикрепил к поясу шпагу, накинул черный плащ и уже собирался выйти за дверь, как вдруг ему пришла в голову мысль украсить голову монаршим венцом, но он сразу понял нелепость этой затеи. Ну, зачем на старое афинское кладбище надевать монарший венец? Тем более, ночью? И вообще кто это сейчас поймет?

      К морю принц спустился по той же потайной лестнице. Перейдя через пляж, он пошел по размытой дождем, брусчатой дороге, которая вела к афинскому лесу.

      Когда принц вошел в лес, ему стало неприятно: вековая листва деревьев загораживала усыпанное звездами ночное небо, а каждый пень или поваленное дерево напоминали чудищ из страшных сказок, которыми в детстве потчевал его Кроун. Трава шуршала и если прислушаться, то создавалось впечатление, что она разговорила на своем, ведомом только ей языке. Ухали совы, неистово человеческими голосами кричали какие-то птицы, сотрясая деревья и обдавая принца холодными, пронизывающими потоками дождевой воды.

      Принц с детства знал этот лес и не мог заблудиться. Минуя чащу, он вышел на посыпанную галькой дорожку, которая вела на старое афинское кладбище, представляющее собой различные по форме, состоянию и богатству надгробия без оград и часто без надписей.

      Исповедуя язычество, древние греки придавали большое значение загробной жизни, и ритуал захоронений представлял особую важность не только для усопшего, но и для тех, кто оставался жить на земле. Хоронили абсолютно всех: богачей, бедняков, поверженных