Записки экспедитора Тайной канцелярии. Приключения русской княжны в Новом свете. Олег Рясков

доме, пытался оказывать барышне знаки внимания, но гордячка словно вообще его не замечала. Похоже, случай подвернулся укротить ее нрав.

      – Слышь, Степан Афанасьевич! Так у тебя товар есть, сыграй на него.

      – Товар? – не понял Воронцов.

      – Товар! – уже уверенно произнес Хромов. – Сестрица твоя сводная прижита с крепостной. Стало быть, крепостная она и сама. Так на кон ее! Отыграешься. Я готов все золото против нее поставить.

      Для пущей убедительности он сгреб все монеты и придвинул их к середине стола. Ход был выбран верно – у Степана алчно заблестели глаза. Глаша так и обмерла в дверях, не веря своим ушам. Но тут некстати вмешался Стрешнев:

      – Недоброе ты задумал. Степан! Кто ж сестру свою?..

      – Цыц, ты! – рассвирепел Хромов. – Ты кто такой есть, вша солдатская? Ты ешь со стола барского – так молчи, пока не спросили.

      Затем, не давая опомниться вконец опьяневшему Воронцову, вновь насел на него:

      – Ну что, Степан Афанасьич? Поставишь или боишься?

      – Что? – взъерепенился Степан. – А вот и поставлю! – решился он и для верности хлопнул кулаком по столу.

      Перепуганная Глаша поняла, что медлить более нельзя. В голове у нее был только один план – скорее позвать того единственного защитника, который есть у ее бедной, ничего не подозревающей хозяйки. Бесшумно, чтобы не привлечь внимания, она поспешила к выходу и через минуту уже бежала по улице. Только бы вспомнить дорогу к дому спасителя, только бы он был дома!

      К счастью, Плахов был у себя. Он даже не успел еще приняться за какое-нибудь дело, все витая в сладостных мечтах. Тревожный стук в дверь вернул его на землю. А уж когда он увидел лицо перепуганной служанки своей возлюбленной, то и сам испугался.

      – Беда! Ваша милость! – выдохнула Глаша.

      – Что за беда?

      Запыхавшаяся девушка толком и не знала, как поведать о том ужасе, что творился у них в доме.

      – Так Степан Афанасьевич барышню на кон в игре поставили!

      – На кон? – не понял Семен.

      – Ну, сказали, что раз мать ее крепостная, знать, она тоже крепостная. И играют на нее! Беда, одним словом! – от волнения девушка почти кричала.

      – Ничего не понимаю, – вся эта нелепица не укладывалась у Плахова в голове.

      Прекрасную, величественную, недостижимую Анастасию Афанасьевну разыгрывать в карты? Быть не может! Нелады, видать, в голове у Глашки. Ну да надо разобраться.

      – Ладно. Жди здесь. Я мигом.

      Ну а пока наш герой искал шляпу и кафтан, хотелось прояснить для читателя то положение, в котором пребывала красавица Анастасия Воронцова, воздыхателем которой, как оказалось, был не только один Плахов.

      Ее отец Афанасий Никитович Воронцов, один из боевых офицеров, храбро сражавшихся под знаменами Петра Первого, верой и правдой служил своему царю и дослужился до высоких чинов и наград, но в Северную кампанию получил изрядную контузию и вернулся в родовое гнездо залечивать раны. К этому времени он овдовел.